– Я слышал, что король Дантен безумен, – сказал Сула. – Смерть сына свела его с ума и породила в нем ненасытную жажду крови.

– Он всегда был сумасшедшим, – подтвердил Коливар, – но раньше им руководил разумный муж, а теперь он лишился этого руководства.

– Рамирус? – догадался Фадир. Коливар ответил кивком. – Мне казалось, ты его не очень-то уважаешь.

– Я испытывал неуважение не к нему, а к его хозяину.

– Думаешь, у Дантена достало бы глупости совершить нечто подобное? Стать пособником возвращения этих тварей?

Черные глаза Коливара стали непроницаемыми.

– Король Дантен глуп, но здесь нужен гений. Только гений способен понять, что Темные Века, если они придут вновь, затронут все народы, всех правителей… всех магистров. – Он продолжал бессознательно поглаживать кол, словно надеялся выдоить что-то еще из окровавленной древесины. – Я предполагаю, что Дантена кто-то использует. Кто-то, кто знает правду о чудовищах и желает обратить их себе на пользу.

– Или тот, кто думает, что знает всю правду, – добавил Фадир, – и воображает, что сможет управлять ими.

– Именно, – прошептал Коливар, и взгляд его снова устремился к далекому темному горизонту.

– Не рассказать ли обо всем Дантену? – предложил Сула. – Или его магистру? Может быть, они пересмотрят свои планы, поняв, с чем связались на самом деле?

– И кто же ему расскажет? – осведомился Коливар. – Меня он числит своим врагом, поскольку я служу королю Аншасы, а других магистров, которые не побоялись бы открыть ему истину, он изгнал из страны после смерти Андована. Кто, по-твоему, способен прийти к королю со словами, которые тот не желает слышать, и заставить его выслушать их?

– Рамирус его знает, – заметил Фадир. – И мог бы управиться с ним.

– Еще один, кто высоко ценит мои советы, – махнул рукой Коливар.

– Причина вашего с ним раздора ушла в прошлое. И потом, тебе не обязательно говорить с Рамирусом самому.

– Кто же, если не я? Уж не ты ли?

– Да, я готов отыскать Рамируса. Рассказать ему обо всем и спросить, как лучше подъехать к Дантену.

– Убить бы этого Дантена, и дело с концом, – проворчал Коливар. – Жаль, что наш Закон запрещает.

Фадир был согласен с ним. Обычай не позволял магистрам чинить прямой вред правителю, у которого на службе состоял кто-то из них. Досадное правило в трудные времена, но доказавшее свою необходимость в те дни, когда никаких правил еще не существовало.

– Кто служит ему теперь?

– Некто Костас. Истории у этого имени нет – по крайней мере никто из наших ее не знает. Ходят слухи, что он не менее кровожаден, чем Дантен. Если так, это может осложнить задачу.

– Возможно, он и стоит за всем этим?

– Какая польза магистру от возвращения пожирателей душ? – сощурился Коливар. – В мире, где не останется человеческих душ, жить будет не слишком уютно. Кроме того…

Он умолк, и Сула затаил дыхание, чувствуя, что наставник готов открыть какую-то тайну.

– Мы для них – источник пищи, – снова заговорил Коливар. – Вы отдаете себе в этом отчет, не так ли? Люди для них тем и привлекательны, что душевный огонь в них горит ярче, чем в других живых существах. Мы же… мы крадем этот огонь, накапливаем его в себе. Атрой магистра можно питаться годами, и жертва при этом не умирает…

– Вы не можете этого знать, – содрогнулся Сула.

– Верно, не могу. – Коливар взглянул так, что холод пробежал по хребту Сулы. – Никто не может этого знать. Магистры и пожиратели душ никогда не сталкивались. Так или нет?

Слово «так» застряло у Сулы в горле.

– Хорошо, отправляйся к Рамирусу, – сказал Коливар Фадиру. – Быть может, и он будет чем-то полезен. При всех его недостатках мудрости у него побольше, чем у всех наших вместе взятых. И Дантена лучше него не знает никто. – Коливар поразмыслил, прикрыв глаза. – Нужно оповестить не только его, но и всех магистров. Собрать воедино все происшествия. Отыскать все новые гнезда. Либо отправить на розыски ведьм с колдунами, либо заняться этим самим. Обыкновенные люди их ни за что не найдут, однако нельзя допускать, чтобы эти твари размножались и дальше.

– Ты думаешь, они будут, другие гнезда?

– Уже есть. На севере, далеко от владений Дантена. Отсюда можно заключить, что причина этих явлений – не политика смертных.

– Сидерея связана с многими из нас, вот и попросим ее…

– Сидерея умирает, – тихо сказал Коливар.

– То есть как? – поразился Фадир.

– Ее жизнь подошла к своему естественному пределу. Как бы мы ни старались ее поддерживать, природа свое возьмет.

– Она знает?

– Думаю, пока нет. Но запас жизни в ней ограничен, и каждое колдовское деяние, которое она совершает по нашей просьбе, убавляет его. Когда ее не станет, мы лишимся важного звена в нашей сети – быть может, незаменимого. Если ты тем не менее полагаешь, что без нее нам в этом деле не обойтись, я готов выслушать твои доводы.