Сердце Гвинофар дрогнуло, но она, дыша глубоко и медленно, сохранила спокойствие. Она не могла лгать, зная, что он видит ее насквозь, но и всей правды говорить не хотела.

– Не знаю, на какие предания вы ссылаетесь. Иногда рассказывают, что семь колдуний пережили битву. Они стали женами семи полководцев и родили им сыновей. Говорят также, что кровь всех погибших чародеек впиталась в землю и передалась первым Заступникам. Но все это было давным-давно, а магический дар не передается с отцовским именем и не зависит от сказок, которые мы слышим в детстве.

– Сама она точно не ведьма, если ты об этом допытываешься, – заявил Дантен. – Рамирус удостоверился в этом, прежде чем мы поженились.

– Магистр Рамирус? – Теперь Гвинофар смутилась по-настоящему.

– По моему приказу. – Дантен жестом пресек все ее возражения. – А ты как думала? Я бы не стал брать жену из рода колдунов, а про вас всякое болтали. Видно, боги пообещали дать Заступникам Силу, лишь когда в ней будет нужда. Боги ничего в простоте не делают, так ведь?

– Похоже на то, – тихо согласился магистр.

– Лорды-протекторы построили на таких побасенках недурную империю, и я за это их уважаю. Но чародейскую кровь поищи в другом месте, Костас. Жена моя – чистокровная Заступница, но Рамирус заверил меня, что от ведьмы в ней не больше, чем в любой другой знатной даме. Извини, дорогая, ты сама знаешь, что это правда.

Она молча кивнула – без слов чувствительная ко лжи магия Костаса не имела над ней власти.

– Удовлетворен ли почтенный магистр теперь? Или от меня еще что-то требуется?

Об этом нельзя было спросить, глядя в сторону, и ее пронизала дрожь. Серые глаза Костаса, светлые, почти как у самой Гвинофар, во всем остальном не были человеческими глазами. В их глубине ей мерещились темные тени, голодные твари, готовые всплыть наверх и пожрать ее душу. Или восторжествовать над ее слабостью, если она не выдержит взгляд магистра. Но Гвинофар выдержала, призвав на помощь все свои душевные силы. Целую вечность спустя, как ей показалось, Костас сказал:

– Нет. Я узнал достаточно.

Она, не слушая, что он говорит королю, вздохнула с тайным облегчением. Несмотря на свою наружную хрупкость, она была сильной женщиной, а принадлежность к Заступникам делала ее сильной вдвойне, но переглядеть магистра мало кто из людей способен.

Дантен осушил свой кубок до дна. Она не заметила, наполнял ли он его повторно во время ее рассказа. Если сегодня он пьет больше обыкновенного, это недобрый знак.

– Я говорил магистру, что в ваших преданиях мало толку, но он все-таки захотел послушать. Что, Костас, позабавили тебя сказки про демонов? Ты можешь идти, дорогая. – Поднимаясь и приседая, она увидела, что король уже думает о другом, и еще раз перевела дух.

Лишь покинув чертог и закрыв за собой дверь, она обмякла и прислонилась к прочному дубу. Для чего все это было устроено? Общение с Рамирусом убедило ее в том, что магистр ничего не делает просто так, и смертные редко догадываются о его намерениях.

Ей тоже, как она ни старалось, не удалось распутать замыслы Костаса, и она вернулась к себе. Здесь, по крайней мере, она могла отгородиться от королевского магистра и попытаться забыть о его нечистом проникновении в ее душу.

Дантен подлил в свой кубок вина и тихо проворчал:

– Ну так как, ты получил что хотел? – Костас медленно наклонил голову. – По мне, так это чушь несусветная. Предания сочиняются людьми, которые хотят занять место в истории. Все династии передают по наследству такие вот байки – или придумывают их сами.

– Вы, как я вижу, обходитесь без преданий. Дантен от души посмеялся.

– На свете, смею надеяться, есть такие места, где меня поминают как бога, хотя вряд ли благословляют. Мне это только на руку. Страх держит людей в повиновении. – Он выпил еще. – Только слабый правитель взывает к богам – без молитвы он и в нужник не ходит.

– А вы, значит, ходите? – усмехнулся магистр.

– Хожу и кладу на этих жалких людишек. И на их богов.

– За послушанием вашей жены таится мятежный дух, – заметил Костас.

– Ну так что же? – Король плеснул вина в кубок магистра. – Кобылка без норова хорошего жеребца не принесет, Костас.

– А у нее потомство хорошее, верно? Хотя в этом ей помогли.

– Как так? – выгнул темную бровь король.

– К вашему роду приложил руку Рамирус, не так ли?

– С чего ты взял? – потемнел Дантен.