— Я в одиннадцати местах заштопан, профессор. И всякий раз, когда я лежал после очередной аварии…

— Искусственно вызванной вами?

— Конечно, искусственно вызванной. Всякий раз только и думаешь, неужели больше не полечу?

— Куда же вы теперь готовите полёт, простите за любознательность?

— Сейчас на Луну. Но этот полет лишь подготовительный. Есть правительственное решение о подготовке научной экспедиции на Марс, — закончил Матросов.

— М-да…Что? Простите, не расслышал или не понял?

— На Марс, — спокойно подтвердил Матросов.

— Сумасшедшие! — воскликнул Кленов. — Неужели вам мало дела на Земле?

Матросов улыбнулся:

— В постановлении правительства о подготовке межпланетных полетов записан один пункт: изучить и по возможности решить вопрос о существовании на планетах — объектах полета — жизни, о ее формах и, в особенности, вероятности обитания на них разумных существ.

— М-да… м-да… Весьма смелые, однако, предположения, уходящие, как мне кажется, за пределы точной науки.

— Нет, почему же? Науки астроботаника и астробиология с достаточной аргументацией утверждают о существовании не только растительной, но и животной жизни, скажем, на Марсе.

— Не знаю, не знаю, — раздраженно замахал руками Кленов. — И уж совершенно не осведомлен, чем могу быть вам полезен?

— Видите ли, Иван Алексеевич, — замялся Матросов. — Когда готовишься к полету на Марс, полезно вспомнить всякие предположения… Скажем, своеобразное объяснение тунгусской катастрофы, быть может, вызванной взрывом межпланетного корабля, который пытался прилететь к нам с другой планеты…

— Ну, знаете ли, милейший! Оставьте это фантастам. А меня, человека науки, от обсуждения подобных вопросов увольте. Не осмелюсь больше отнимать у вас время, милейший.

Однако выпроводить Матроcова было не так легко.

— Прошу прощения, профессор. Я ведь выполняю возложенное на меня поручение. В пользу гипотезы о взрыве межпланетного корабля есть много аргументов. Решающий из них, быть может, могли бы дать вы.

— Я? Нет уж… м-да… увольте, умоляю, увольте.

— В одном японском журнале мне недавно попалась заметка профессора Кадасимы.

Кленов насторожился:

— М-да… Недослышал или не понял?

— Профессор Кадасима ссылается без указания источника на любопытный факт посещения полвека назад двумя русскими учеными неведомой чернокожей женщины, якобы найденной в тайге вскоре после тунгусской катастрофы.

Кленов болезненно поморщился, встал и, держась за сердце, прошелся по кабинету:

— Неужели сейчас кто-то может всерьез рассуждать о старом таежном ветровале и связанных с ним легендах?

— Кадасима упоминает, — с прежним спокойствием продолжал Матросов, — что одним из ученых, видевших чернокожую шаманшу, был ныне здравствующий, высокопочтенный, как он выразился, профессор Кленов.

Кленов вздрогнул, посмотрел на Матрооова мутным взглядом, снова схватился за сердце. Матросов упорно ждал.

— Пощадите! — застонал Кленов. — Пощадите, милейший. Не могу расходовать остатки сил на опровержение нелепых и спекулятивных вымыслов.

— Вы никогда не видели чернокожую шаманшу в тайге?

— Боже мой! Ну, конечно же, никогда не видел ни чернокожих шаманок, ни русалок, ни рогатых чертей. Осмелюсь напомнить вам, молодой человек, что вы явились к ученому, а не… — Кленов не договорил.

Его внимание было отвлечено письменным столом, на котором творились чудеса. Ручки с перьями ожили и покатились по столу. Пресс-папье нетерпеливо притоптывало на месте. Чугунная лошадь вздрогнула всем телом…

Профессор вскочил. И, словно по команде, сорвались с места все железные предметы. Перочинный ножик впился в стену. Чернильный прибор грохнулся на пол, лошадь тихо двинулась по столу…

Maтpocoв вскочил, встревоженный не столько всем происходящим, сколько видом старого профессора.

Широко открыв свои выцветшие глаза, прямой, несгибающийся, шел профессор Кленов к двери. Толкнув плечом книжный шкаф, он глухим голосом извинился и выбежал в коридор. Матросову не осталось ничего другого, как уйти.

Словно притягиваемый магнитным ураганом, влетел профессор Кленов в лабораторию Марины Садовской. Борода его развевалась, волосы торчали дыбом. Удивленная Марина обернулась.

— Я позволю себе… я осмелюсь, — кричал профессор, — потребовать объяснений! Как могли вы решиться на проведение этого опыта, не имея моего разрешения? Как удалось вам достигнуть такой величины магнитного поля?