– Дак ведь…, как же бы это не…. Они же братья…. Сам понимаешь. Вот если бы твоих братьев убили?

– У меня нету братьев.

– Ну сестер, или там, не дай боги, – папку с мамкой.

– Сестер у меня нет, а отец с матерью давно мертвы. Правда у меня однажды был друг, его тоже убили. Я горевал по нему…, наверное.

– Как же это так, ты что же не знаешь горевал ты по нему или нет? Может ты и о родителях, не очень-то и печалился?

– Родители умерли когда мне было несколько месяцев от роду. Медянская чума. Я их совсем не помню, и потому наверное, никогда о них не горевал. Ну разве что иногда, когда представлял что они у меня есть.

А друг…, я тогда сильно заболел. Сразу после его смерти. Очень долго был без памяти, а потом так слаб, что и думать ни о чем не мог. Поэтому не очень понимаю, горевал я о нем или нет.

– Да…, экий ты…., – несчастливый. Видно прогневил чем-то богов, если они у тебя и родителей забрали и друга….

…. Значит выходит, ты круглый сирота, и никого у тебя нет?

…. Только, чёй-то, ты на бедненького не тянешь. И сапоги у тебя добротные, и одёжа, и кошельки не пустые, да и имя двойное у тебя есть. Не то что у нас, у простонародья……

– У меня есть дядя. Старший брат моей матери. Он взял опеку надо мной и дал свое имя.

– Ну вот, значит холили тебя, да лелеяли….

– Дядя был слишком занят, что бы заниматься мной. Он отдал меня в семью одного из своих должников, где я рос…, словно приблуда. Конечно, ничего плохого о тех людях я сказать не могу…, но чужой ребенок, он и есть чужой.

А потом…., случилось так, что дяде пришлось думать о новом наследнике своего дела. Он забрал меня из той семьи, и отправил в Закрытую Школу Торговли.

Я учился там очень старательно. Думал, дядя узнав о моих успехах, хотя бы навестит меня…. Но он появился только через три года, когда я закончил первый цикл. Одним из лучших, между прочим, закончил. Мог бы и дальше…..

Но дядя забрал меня из Школы, и спустя пару дней, я уже был младшим погонщиком у Виста Тадия…. Видно нашелся наследник получше…..

Аттий Бузма намеренно разыгрывал сценарий, который в Школе Ловцов именовался «Бить на жалость». И он своего достиг, к концу его рассказа простодушных Занс, уже не видел в нем чудовища, и слушая рассказ, о его мнимых бедах, – едва не рыдал.

– Экий ты однако, – бедолага! – сочувствующим голосом произнес он. Ведь надо же, на одного мальчонку, и столько бед сразу. То-то я смотрю ты грустный какой-то все время. Все время молчишь, ни с кем не заговариваешь, все время «Спасибо», да «Пожалуйста». А по-простому и не говоришь и над шуткой не посмеешься…. А мы то с ребятами думали будто ты зазнайка какой. Думали, мол, – «Думает, что если у него имени два, так он уже с нами быдлом и общаться не желает. Все к Старшему Караванщику подлизывается».

– Да нет. Многоуважаемый Вист Тадий сам, узнав что я грамотный и обучен счету, хотел предложить мне место помощника приказчика. Но дядя видно не захотел платить за лицензию, и настоял, чтобы я отправился простым погонщиком. Но Старший Караванщик Вист Тадий, видно пожалев меня сироту……

– Да. Наш Старший Караванщик, – он такой. Он хоть и суров, но человек правильный, никогда никого не обжулит и не обманет…..

– Но я подвел своего благодетеля. Убив твоих братьев, я нанес урон его репутации. Кажется теперь ему туго придется, из-за моего поступка?

– Это уж точно. Такого что бы караванщики в пути друг дружку пришили…. На моей-то памяти такого и не было. Я только легенды про это слышал, что когда-то, давным-давно, чуть ли не при первых Мэрах….

– Странно. Вот вроде вы караванщики парни то крутые. Любому городскому шакалу фору дадите, и горцев не боитесь, и против разбойников…, и нож у каждого на поясе…, и какой нож, в локоть, а то и полтора длинной. У нас то, у городских, ножички-то во какие, – С этими словами Аттий Бузма показал свой нож длинной не более трети локтя.

– Так как раз и потому. Ежели такие крутые парни как мы, начнем друг-друга на наши большие ножи насаживать, – изведется караванный род. А без нас, сам понимаешь, вся Империя считай, без товаров окажется. Потому у нас с детства зарок, на своих, особенно во время прогона, оружия не обнажать. Даже драться, и то нельзя…. Ежели какие обиды, – то после того как тропа закончится, и караван распустят, – вот тогда можно и подраться, а уж ежели совсем кто поперек горла встанет, – того и на поединок вызвать.