Ущелье имело два выхода. И на каждом из них, в данную минуту дежурил один из Ловцов. Еще один, забрался на поднимающуюся над горами скалу, и обозревал окрестности оттуда.

Ловцы еще всерьез опасались миротворцев. Они конечно оторвались от них…. Но что стоит этим опытным солдатам, обозленным гибелью товарищей и потерей охраняемого лица, перевернуть все окрестные горы в поисках обидчиков? Так что приходилось быть бдительными и отправлять на охрану большую часть отряда.

Но Миротворцы, так и не появились.

Появился кое-кто другой.

Этот Кое-кто, буквально вышел из скалы. Но не вышел из ее тени. И от этой, одетой во все черное фигуры, исходила какая-то зловещая сила.

Один из Ловцов стремительно вскинул небольшой арбалет и выпустил в фигуру стрелу. Стрела прошла сквозь фигуру, и звонко ударилась о скалу.

После этого, всем стало действительно страшно. А потом, все почувствовали такую злобу, что набросились друг на друга.

Стрелявший Ловец вскинул свой арбалет, прицелился в Прокада и нажал на спусковую скобу. Вот только взвести арбалет и положить в ложу стрелу он забыл.

Исправить свою ошибку, ему было уже не суждено. Второй Ловец, видимо среагировав на движение, вскинул свой арбалет, и почти пришпилил своего товарища к скале. Перезарядить оружие он тоже не успел, но успел прикрыться им от удара меча Прокада. Следующий удар почти перерубил ему ногу, но он, падая, все же успел полоснуть своего противника кинжалом по правой руке.

Прокад, как и второй Ловец, видимо не чувствовал боли. Он даже не попытался перевязать рану, когда добив своего врага-товарища, направился к Аттию Бузме. Просто переложил меч в другую руку….

…Аттию Бузме, потом еще долго, в кошмарах снилось это лицо. Искаженное злобой и яростью…, и в то же время, – совершенно бесстрастное. Это было сложно объяснить. Но посмотрев в глаза приближающегося к нему Прокада, наш герой почувствовал, что тот абсолютно не понимает что делает. Словно бы это был не он…., а что-то внутри него.

Прокад не дошел до Аттия Бузмы, буквально в нескольких шагах от него он вдруг упал, и забился в судорогах.

Зато из тени вышла фигура в черном….

За секунду до этого, злоба и ярость раздиравшие Аттия Бузму, вдруг прекратились. Внезапно. Словно кто-то дунул на свечку.

В первый миг, он как-то отстраненно порадовался, что был связан, и не смог принять участие в общем побоище.

Второй своей мыслью, он отметил, что фигура вышла несколько не оттуда, где они ее видели раньше. Словно бы пересекая границу света и тени, она сместилась на несколько локтей в сторону….

Он хотел было подумать, что наверное именно этим объясняется факт пролета стрелы сквозь фигуру…. Но не успел. Дикий, ни чем не объяснимый приступ страха овладел им.

Несколько секунд, он буквально умирал от страха. Но потом, его немного отпустило…. Словно кто-то, прикрыл пламя свечи, листом бумаги….

– Вот что смертный, – сказала Фигура, причем впоследствии, как не пытался наш герой, он так и не понял, на каком языке говорила эта Фигура. – У тебя есть что-то, что принадлежит мне…. Отдай.

…. Это было в седельной сумке моего коня…. – Аттий Бузма даже не пытался лгать….

– Но мой конь….

Он попытался было объяснить, что вот уже несколько дней не видел своего коня, и понятие не имеет, где он находится. Но Фигуре это было видимо не интересно. Фигура просто удалилась, не говоря ни слова. А взамен ее, опять вернулся страх.

. Это был жуткий, иррациональный, ничем не объяснимый страх. Страх накрыл его с головой, словно волна гадкой, липкой и вонючей жижи. Он сводил с ума…, заставляя сердце биться со скоростью несовместимой с жизнью …, он убивал…. И от этой смерти не было спасения.

И вдруг, когда его мозг уже готов был сдать последние позиции, – Аттию Бузме показалось, что ЭТО с ним уже было. И желание жить вновь пробудилось в нем. Он забился и задергался, словно пытаясь плыть. Эти рывки были настолько сильны, что связывающие Аттия Бузму веревки не выдержали и лопнули, оставив после себя страшные, сочащиеся кровью борозды. А вслед за освободившимся телом, и мозг сумел вырваться из страшных глубин Ужаса.

…. Прошло много времени, прежде чем Аттий Бузма сумел придти в себя настолько, что бы сесть и осмотреться. Была уже глубокая ночь. Где-то в высоте, между двух стенок ущелья, виднелось черное небо. Луны не было видно, а свет звезд был слишком тусклым, для того, что бы осветить дно ущелья, где пребывал наш герой. Но запах. Запах трех свежих трупов, говорил сам за себя….

А еще запах…. Этот запах исходил от самого Аттия Бузмы. И это был запах липкого пота, мочи и опорожнившегося кишечника.