— …Сейчас его вроде прочат в завлабы. И то не знаю, пройдет ли. Кажется, я наговорила лишнего. Это от нервотрепки.

— Короче: из-за скверного характера его медленно, но верно обходят другие… — Денисов присел на подоконник, чтобы, разговаривая, видеть, что происходит внизу, на перроне; Антон из-за стола кивнул понимающе — он был целиком на стороне талантливого неудачника.

— В общем, правильно. — Как и в прошлый раз, Денисов услышал щелчок зажигалки. Ему показалось даже, что он чувствует запах сигареты — легкий и терпкий. — Но это уже другой вопрос… — Она торопливо затянулась. Государству важно, чтобы проблема была решена. А кто ее решил — вы, я, ваш друг или Сергей Максимов…

— У вас замещение должностей, должно быть, конкурсное? — Ему часто встречалось в газетах набранное крупно «ОБЪЯВЛЕН КОНКУРС НА ЗАМЕЩЕНИЕ ДОЛЖНОСТЕЙ».

— Безусловно.

— Постарайтесь узнать, на должность, которую прочат Максимову, объявлен конкурс?

— Я и так знаю. Конкурс действительно объявлен.

Сообщение навело Денисова на размышления.

— И есть соперники?

— Это неизвестно. — Денисову показалось, что она колеблется. По-моему, соперники обязаны быть.

— Иногда, наверное, это приводит… — Денисов поискал выражение. — К некорректным приемам в отношении конкурента.

— Вы имеете в виду мои письма?

— Разное приходит в голову…

Модель преступника никогда не удавалось воссоздать сразу в ее конечном виде, многое еще потом дополнялось, корректировалось.

«У таких, как Максимов, обычно мало недоброжелателей, — подумал Денисов. — Их непритязательность всех устраивает. Они не участвуют в жестких играх. Но, с другой стороны, кто-то же ходил здесь за ней и за братом Максимова, Николаем!»

Он снова посмотрел вниз. Движение поездов приостановилось. С десяток пассажиров, в основном приезжие, штудировали выставленное в начале перрона расписание.

— Вы виделись с мужем?

— Нет. Он больше не появлялся. Звонила домой — там пока его тоже нет.

— И на работе?

— В лаборатории тоже не видели… А может, оставить все как есть?

— Не понял.

— Может, забыть про письма, про то, что они пропали… — Она помедлила, снова глубоко затянулась сигаретой. Денисов внимательно прислушивался. — Я и сама не знаю. У страха глаза велики… И вам задала работы.

— Об этом не беспокойтесь.

— Я, пожалуй, возьму назад свое устное заявление… Можно?

— Конечно. Только нас вы не должны брать в расчет.

— Я подумаю и позвоню.

— Обдумайте как следует… А пока ответьте. Если вам неудобно отвечать, говорите только «да» и «нет». Видели ли вы ночью на вокзале кого-нибудь из своих коллег?

— Нет.

— Знакомых?

— Нет, нет. Никого.

— У вас хорошее зрение?

— Неплохое. А кого именно?

— Это мужчина лет сорока. В очках. В джинсах. Под пальто у него был свитер серого цвета. Мохеровый. Описание вам ни о чем не говорит?

Она помолчала.

— Не представляю, о ком идет речь… — Теперь она была встревожена по-настоящему. — Подождите… — У нее, видимо, что-то упало. — Пожалуйста, не кладите трубку…

Она подняла упавший предмет.

— Имя вам известно?

— Нет. — Ему больше нечего было ей сказать.

— А почему вы о нем спрашиваете?

— Просто этот человек всю ночь следовал за вами на вокзале.

— Я поняла. И все обдумала. Беру свое заявление назад. Ничего не надо. Спасибо.

Спустившись по эскалатору, Денисов и Сабодаш прошли в отсек к знакомой ячейке.

В зале для автоматов камеры хранения было вновь пусто, а все ячейки снова заняты. Молчаливая очередь ожидала у стола дежурного. Казалось, все это время в ней стояли одни и те же привычные к ожиданию люди.

— Не понимаю ее логики… — Антон, как обычно, рассматривал вопрос в целом, хотя это ни на сантиметр не приближало к конкретной цели возвращению Беате ее писем.

— Когда талантливого, но неуживчивого человека обходят коммуникабельные бездарности… — Антон словно держал речь перед ученым советом. — Это экономически убыточно. Общество недополучает энное количество ценных идей, наиболее оптимальных вариантов! Государственная проблема!

Денисову необходимо было снова осмотреть ячейку.