— За меня думать положено моему начальству! — буркнул Тайгер. — И потом… Вы не судьи, чтобы вот так просто решать — кому умереть.

Иорданец выпрямился.

— Кто скажет, что я не могу судить убийцу моих сыновей? По земному летоисчислению им было по одиннадцать лет. Батису сейчас семнадцать. Тайгер, тебе приходилось в семнадцать ежесекундно помнить, что смерть может ежесекундно приступить к своим обязанностям? Что в любую секунду твои мозги могут стать жратвой для какого-то урода? Ответь, лейтенант! Спроси у оставшихся в живых колонистов об их семьях! Каждый из нас решил этот вопрос, как только понял, кто маньяк-убийца.

Лейтенант тоскливо смотрел на свои ладони. Легко догадаться, о чём он думает: "Лучше б они меня не будили!"

Но и Батиса я усадила между собой и Эриком не зря. В отличие от Матвея, я чувствовала его сына лучше: после припадка, вызванного слабым шевелением игольчатого, я присоединила информационное поле мальчика к своему. Энергоподпитка энергоподпиткой, но никогда не помешает точно знать, когда враг снова начнёт пробуждаться.

Мы сидели на бортах того же бассейна, но поскольку нас было на одного больше, то поневоле касались друг друга локтями.

Когда энергополе игольчатого начало слабо пульсировать, я нагнулась за Батиса и щёлкнула пальцами за спиной Тайгера. Прости, Эрик.

— Прости, Эрик, — мягко сказала я и обернулась к Матвею Иорданцу. — Процесс изгнания (вспомнилось почему-то старое слово церковников — экзорцизм) придётся начать немедленно и с Батиса.

Мальчишка повернулся ко мне. В тусклом свете пластмассово-чёрно блеснули очки. Батис удивился и собирался вопросительно улыбнуться мне. Но уголки жёсткого, обветренного рта вдруг безвольно разъехались в болезненной гримасе.

— Я не понимаю, Зоя… — начал Матвей.

— Тайгер, держи его! Правую ладонь между лопатками — левую на солнечное сплетение! Быстро!

От неожиданности, подхлёстнутый повелительным "Быстро!", Эрик беспрекословно выполнил приказ. И соединил систему: он сам — Батис — игольчатый.

56.

— Закройте Дирка, — сквозь зубы сказала я. Больше я говорить не могла.

И уже не видела, как мужчины выскочили из бассейна-песочницы, схватились за руки, образовав замкнутый круг. В середине оказался ничего не понимающий Дирк.

Я видела другое: закрыв точку сосредоточения энергии и блокировав точку её выхода, Эрик преградил путь твари, рванувшей было из западни. И встретился с нею сознанием, выйдя в единое информационное поле и твари, и Батиса.

Как я за три минуты пережила ужасы отца и сына, так и лейтенант сейчас принял на себя тяжкий вес воспоминаний Батиса. Единственное, на что можно надеяться, — Эрик взрослый. Он должен пережить без ущерба психике удар чужих воспоминаний, живя прямо в них. Во всяком случае, он-то знает, что происходит. Тем более — опыт у него уже есть. Как есть и некоторая практика адаптации к ментальному удару.

Теперь мне не нужна помощь кого бы то ни было.

Со стороны, для непосвящённых, мои действия, наверное, напоминали бурную жестикуляцию глухонемого. Стремительно рисуя знак за знаком, интуитивно соединяя их в ещё неведомое мне самой целое, я отовсюду собирала энергию. Быстро плотнело пространство вокруг застывших двоих. Хорошо, что на этом уровне подземного здания нет ни единой человеческой души. Иначе в живых бы никто не остался.

Из-под очков Батиса потекли слёзы.

Лицо Тайгера окаменело.

Батис держался, потому что половину его боли взвалил на себя Эрик. Поневоле.

Мои руки застыли перед грудью открытыми ладонями вверх.

Вскоре я с трудом удерживала страшный вес собранной энергии. Впрочем, когда ладони стали опускаться под тяжестью, я с усилием надвинула невидимую тяжесть, как некую невидимую сферу, на сидящих.

Знак извлечения чужеродного тела.

Игольчатый сложился в длинную, тонкую иглу и вылетел в энергетическую сферу.

Знак оплетения, обуздания.

Игольчатый вяло колыхался — маленький шарик, густо утыканный будто плывущими, пока ещё мягкими иглами, — невидимый простому человеческому глазу в невидимом пространстве.

Через сидящих двоих Ник, прячущий Дирка от высасывающих энергию вихрей, чуть дрогнул. Я поняла: он видит игольчатого. Более того. Убей я тварь — он будет стрелять из огнемёта, готовно лежащего на сгибе его руки, и уничтожит тень, освободившуюся и готовую к новой атаке на человека.