Коротко оглянулся Снайпер. Сумеречное утро усилило морщины отчаяния на его лице. Отвернулся, водит прицелом, словно рисуя очертания женщины.

Счёт на секунды.

– Тайгер! – хрипло рявкнул я.

– Здесь!

– Держи Батиса! Максим, прикрой!

Я ещё успел увидеть, как к лейтенанту с мальчишкой спешит Север. Может, несмотря на личную ловушку с тенью, он всё-таки сможет хотя бы перевести боль Батиса на себя? Ата такое умеет. Может, тогда Батис придёт в себя и пошлёт оллфагов на помощь?.. Но мальчишка почти в обмороке.

Четыре метра. Стон оборвался – именно это меня подхлестнуло. Несколько шагов для разбега – и я прыгнул на неё, вытянув руки, как в воду. Подоконник низкий. Ладони врезались в её плечи, и мы под её пронзительный вопль выпали с третьего этажа в бурлящую воду на улицах Ириды.

Ещё в воздухе женщина отняла руки от лица, одновременно с этим жестом оборвав крик. И прежде чем волны сомкнулись над нами, я увидел остановившиеся глаза. Всё. Тень – вошла. Начался процесс. У меня всего несколько секунд. Вдохнуть влажный воздух и погрузиться в воду, перевёртывая пока послушное тело животом вниз. Здесь неглубоко – наверное, чуть выше пояса, но и этого достаточно, чтобы утопить её.

Левую ладонь резко обожгло обо что-то твёрдое. Открывать глаза в воде – чистое самоубийство, но я и без того знал, что, возможно, ободрал ладонь о машину – что-то такое в волнах промелькнуло перед тем, как нам погрузиться в воду.

Тело подо мной вздрогнуло. Первый естественный порыв при нехватке воздуха – сбросить меня с себя. Господи, только бы не "акула"!

Толкнув тело под собой ближе к машине, примерно представляя, где та находится, я сильно втиснул бьющееся тело между колёсами. Яростная горячая боль распорола мне кожу чуть выше уже ранее травмированной кисти. Укусила… Какое там укусила – будто ножами прошлась по коже. Человек так не может. Даже в минуты ярости.

Её надо убить, пока у неё человеческое тело. Тогда чумовик умрёт вместе с нею.

Но звёзды! Я всё это знаю, и всё-таки мне до сих пор кажется, что я напутал, ошибся, что нет в ней тени! И я её убиваю… Человека…

Если начинаю задыхаться я, то каково ей. Женщина забила ногами, пытаясь вырваться из моего захвата. Холодно… Если ускользнёт под машину дальше, мне за нею не угнаться. Керамбиты выплыли из ножен медленнее обычного, но достаточно быстро. Я рванул ноги женщины чуть на себя и в сторону и сам вплыл под машину, ближе к ней. И обнаружил, что она не сопротивляется.

Не веря, я из последних сил вытянул безвольное тело из-под машины, но в воде трудно что-либо разглядеть, и я осмелился всплыть вместе с нею. Нащупывая раненной (укушенной) рукой дверцу машины, чтобы не унесло течением, я встал на ноги. Всё правильно – вода выше пояса. Правда, сносит не по-детски.

Всплывшее тело покачивалось передо мной, послушное волнам, а я придерживал его и всматривался в бледное лицо, сипло хватая воздух ртом. Ничего не понимаю: она живая, судя по тому, что вижу иным зрением, но почему не активен чумовик? Увидеть тень-агрессора в мозгах может даже лейтенант, но, во-первых, его нет рядом. Во-вторых, я не уверен, что чумовик не притаился, чтобы в любой момент вылететь и врезаться уже в мой лоб. Что же делать? Бросить я её не могу – живая. Тащить с собой?.. Несмотря на все подозрения, что тень всё ещё в ней?

Попытался посмотреть на окно, откуда мы выпали. Ливень не позволил. Слишком сильными струями бил, чтобы смотреть вверх. Да и чего смотреть. Если б оттуда кто смотрел, сами бы закричали. Нет там никого. Или нас отнесло от места падения.

Очередная волна ударила в спину не хило. Только вцепившись в дверцу затопленной машины, я удержался на месте. Да ещё и безжизненное тело удержал на месте. Леденящий холод уже начал пронизывать меня до костей.

Делать нечего. Перевернув женщину боком и придерживая подмышкой, точно бревно на плаву, побрёл по улице в сторону грузовика. Я не знал, отчего она без сознания. Может, наглоталась воды. Может, я тащил её вместе с полуобморочным агрессором внутри. Но жизнь в ней теплилась, и я не мог её оставить.

Пару раз нас сносило к стенам домов, пару раз ей (как и мне) пришлось снова нахлебаться воды. Боюсь, пару раз мелькала мысль всё-таки бросить неуклюжее, неповоротливое тело, мешающее идти. Левая, распоротая ею рука постепенно немела, и, захоти я воспользоваться оружием, вряд ли у меня что-то получилось.

Всплеск за спиной показался настолько явно произведённым чьим-то телом, что я резко обернулся. В тёмно-серых волнах мелькнуло что-то длинное и гибкое. Чёрное – даже в мутных волнах. Один вид смазанного водой и сумраком вёрткого тела мгновенно привёл меня в себя. Персей – это не только города и тени. Живность здесь тоже имеется. И не всегда мирная.

Полностью развернувшись лицом к опасному месту, я попятился, стараясь отослать мешающий мне живой груз чуть подальше за спину. Но мы шли против течения, и тело так и норовило выскользнуть из-под моего контроля да ещё лицом в воду. Мгновенно собравшись, я застыл, не сводя глаз с волн перед собой. На тёмный промельк в воде рука дёрнулась сама. Но, видимо, недостаточно быстро. Во всяком случае, я не почувствовал, чтобы керамбиты коснулись чего-то.

В следующее мгновение мне хотелось рычать, выть от отчаяния. Уже три линии скользили вокруг да около, а мои застывшие руки плохо подчинялись мне. Вскоре я очутился у стены дома. Меня тривиально зажали в тупичок здания в форме буквы Г. Вся моя голкондская выучка полетела к чертям перед персейскими природой и погодой, по-своему распорядившимися моим телом. Я с трудом держал на плаву упрямое женское тело, не желающее умирать, отчего я не мог бросить его…