I
Струны в Тырнове рокочут,
пляшут все наперебой:
солнце красное не хочет
заходить за лес густой —
так девиц прекрасны лица
под огнем его лучей,
так сияет, так искрится
взор отцов и матерей!
Счастья весть, быстрей, чем пламень,
облетела всех подряд:
радость в хижине и в храме,
в стенах княжеских палат.
Все поют хвалу победе,
каждый вестью чудной пьян:
с поля, с одринского, едет
в новой славе Калоян.
II
Толпы шумные народа
вниз сошли, чтоб честь воздать
отстоявшему свободу,
чтоб героев встретить рать!
Мать сошла, чтоб сына встретить:
долго сына мать ждала!
Чтоб любимого приветить,
к речке девушка сошла.
Гулких труб несется эхо,
пыль взметнулась под скалой,
и на холм царь вихрем взъехал
в блеске славы боевой.
Смотрит властно и сурово
самодержец-властелин;
а у ног его — в оковах
император Балдуин.
Франкский император гордый.
Рыцарь, в бой водивший встарь
крестоносцев; вражьи орды
много раз громивший царь.
Кровью войны захлестнули
степь в сраженье роковом,
Запад и Восток столкнулись
в одринском бою большом.
Долго Марса веселило,
как багрил песок народ,
и оружие решило
боя грозного исход.
И рожденный для престола
цареградского... один
стал на пол тюремный, голый,
царь недавний — Балдуин.
III
В небо вдвинулся высоко
свод темницы — башни той,
где в унынии глубоком
узник плен проводит свой.
Вслед за черным днем уходит
день минувшего черней...
Чахнет узник: еле бродит
среди стен тюрьмы своей.
Долго, целыми часами
смотрит вниз он из окна,
где, гремя под берегами,
Янтры пенится волна;
на селян, что жнут и косят,
на ликующий народ...
и мечты его уносят
вдаль, под южный небосвод,
В край, где над Марицы лоном
о победе так мечтал!
Где он трон свой и корону
в жаркой битве потерял.
И картина ликованья
вражьих войск пред ним встает,
и стесняется дыханье,
и сильней тоска гнетет.
Слышит узник рев ужасный,
Крик куманских злых стрелков,
стоны рыцарей несчастных —
вопли скошенных борцов.
Видит, в страхе на потеху
вражьим толпам полегли
наземь рыцари: доспехи
их валяются в пыли.
Видит ясно Калояна
на коне: ужасен он...
Видит бой, от крови пьяный,
в клубах пыли небосклон.
Слышит клич врагов победный
(о, как страшен он, как дик!),
И часами узник бледный
смотрит, подавляя крик,
На кровавое виденье
битвы той, что все идет...
А за башнею — селенье,
горы, травы, жизнь цветет...
Волны Янтры под скалою
песню вечную поют...
Дни тоскливой чередою
для раба в тюрьме идут.
IV
И по праздникам и в будни
с Янтры бурной берегов
смотрят вверх на башню люди,
где под бременем оков
видит узник легионы
воинов и слышит рев
вражьих войск, людские стоны,
звон кольчуг и топ подков.
«Вами я забыт, бароны,
графы, толпы верных слуг!..»
И глядит за холм зеленый,
за извив реки, на юг.
Но однажды полетело
в час, положенный для сна,
в Янтру пенистую тело —
камнем в волны! — из окна.
И безлюдной, мертвой стала
снова башня над рекой...