– Да, в общем, пустяки…

– Говори! – Хранительница недовольно покачала головой. – Я должна знать все! То, что ты пытаешься скрыть, может оказаться очень опасным для стаи…

– Дети, – кормилица слабо улыбнулась, – они все успокаиваются, когда она рядом. Мой Тим перестал кричать, а он был очень беспокойный волчонок. Все волчицы приносят своих волчат к ней, когда те раскричатся, и они тут же успокаиваются… И я не могу их прогнать, волчицы сидят вокруг нее, разговаривают, а она слушает. Возникает ощущение, что они все рассказывают только для нее…

Не может же ребенок, которому всего полгода, понимать, о чем они говорят? Она же сама еще разговаривать не умеет…– Кормилица с тревогой взглянула на хранительницу. – Или может?

Та задумчиво посмотрела на маленькую статую Матери-волчицы, стоявшую на столе.

– Наблюдай за ней дальше, – сказала она с усталым вздохом. – Может быть, мы все ошибаемся, и она – обыкновенный волчонок…

– Конечно, так оно и есть! Она – хорошая девочка, нежная и добрая…

– Иди. – Хранительница досадливо махнула рукой. – И вот еще что… Не привязывайся к ней, это может плохо кончиться для тебя и твоего ребенка.

– Почему? – недоуменно спросила кормилица. – Что может быть плохого в маленькой девочке?

– Вот это я и пытаюсь понять…

– Когда придет папа? – Голубоглазая светловолосая девочка оторвалась от игры с небольшим ежом и посмотрела на Тину. Еж обиженно запыхтел и легко уколол руку своими иголками, пытаясь привлечь к себе ее внимание. Девочка взяла ежа на руки, и тот успокоенно засопел, зарываясь в складки ее одежды. Тина взглянула на поднимающееся солнце и грустно улыбнулась.

– Солнце поднимется и опустится десять раз, и тогда он придет, Криса.

– Это долго…– разочарованно протянула девочка. – И ты уже так несколько раз говорила, а он все не приходит.

Тина кивнула и привычно потерла правую сторону лица, которая когда-то была обезображена страшным ожогом, а теперь ничем не отличалась от другой. Кир убрал его, а Тина даже не поняла, когда и как он это сделал. Щека просто начала чесаться, кожа слезла, и появилась здоровая ткань.

– Да, дочка, долго,-ответила она.-Я тоже скучаю, но он придет, он всегда приходит…

Кир разжег костер и устало лег около него. Он хотел есть, но еды здесь не было, как не было и животных, которых он мог поймать. Все живое ушло отсюда давным-давно, а то, что осталось, умерло.. Он вздохнул и проверил свое тело, в нем понемногу накапливались опасные изменения. Скоро, очень скоро, если он не выберется отсюда, он тоже умрет…

Хранительница отложила свиток, в который старательно записывала последние события, произошедшие у народа волков, и внимательно посмотрела на Бору.

– Как растет твой сын?

– Все хорошо. Он здоров и весел.

– Ты же знаешь, что я хочу от тебя услышать.

– Возможно, вы правы, дети тянутся к нему, и он устраивает все проказы и игры. С ним легко договориться, он понимает все, что ему говорят, и дважды одни и те же шалости не устраивает.

– А Дара?

– Ей четыре года, она хорошо физически развита для своих лет. Обычно она держится от других детей в стороне, сядет где-нибудь в уголке и тихо сидит и смотрит, как они играют.

– Ничего необычного?

– Если не считать того, что дети всегда играют рядом с ней.

– Все? – Хранительница недоверчиво посмотрела на нее.

– Это было только один раз, и я этого не понимаю. Может быть, это просто детские фантазии…

– Говори, волчица, – хранительница сурово взглянула на нее. – Важно это или не важно, – решать мне!

– Что ж, если вы собираете все выдумки… Волчата постарше решили над ней посмеяться и потащили к яме, чтобы искупать в холодной воде…

– Корвин? – хранительница напряглась. Бора, заметив это, усмехнулась.

– Другие волчата держали его за руки, чтобы он не смог помешать. Дара, увидев, что они его держат, рассердилась. Что было дальше, в деталях никто не помнит, но они бросили Дару и Корвина и разбежались в разные стороны.