Шрифт:
Егор был недоволен. Ярость снова сыграла с ним злую шутку. Слишком жестоко он покарал бомжей, не стоило так увлекаться. Егор сделал себе заметку на будущее. Он шагнул вперед, под босыми ногами захрустела черная корочка гари. Позади него робко трусила маленькая, жалкая фигурка. Этот человечек наконец-то осознал его силу. Пусть идет. Пусть.
И они двинулись дальше. Испуганно притихший лес поглотил две маленькие фигурки.
– Это Властелин что-то сотворил с ними! – проговорил Игнат. Он поймал себя на мысли, что пытается найти оправдание этим людям. Слишком жестоко поступил с ними Егор.
– Так не бывает, – жестко сказал Егор.
Он посмотрел на Игната. Жалкий удел слабых людишек. Они постоянно ищут оправдание. Оправдание себе, оправдание другим людям. Казалось бы, зачем оправдывать другого человека, совершившего страшное. Может, это милосердие? Нет! Это всего лишь жалкий эгоизм! “А вдруг я окажусь на месте подсудимого, вдруг меня так же станут судить!” И уже неважно, какое преступление совершил преступник, никто не желает смаковать грехи. Люди принимаются смаковать возмездие, выставлять его в черных красках. А ну как подсудимый невиновен, а не слишком ли мы жестоки с ним? Будто бы нельзя быть жестоким с жестоким человеком. Будто кто-то запретил убивать убийц, насиловать насильников, воровать у воров. Будто кто-то запретил возмездие!
– Они вольны не выполнять его команды, – сказал Егор. – Ведь ты не выполняешь.
– Мне помог Жабик, – упрямо нахмурился Игнат.
– Ты недооцениваешь себя. – На бесстрастном лице Егора появилась тень улыбки.
– Ты хочешь сказать, что они стали такими… сознательно? – недоверчиво проговорил Игнат.
– Властелин дал им соблазн. Он показал им краешек пути, ведущего к мечте. У кого-то это деньги, для кого-то власть, кто-то просто хотел избавиться от комплексов. Рост – единственная система развития человеческого существа, которая не просто действует, она действует легко, без усилий и затрат. А знание и сила, полученные без усилий, не идут на пользу. Мощь должна приходить в муках и с большим трудом. Тогда и пользоваться ею будем с умом. Когда же сила приходит сразу, голова не успевает осмыслить. Это все равно что дать ребенку боевое оружие и отпустить в детский сад. И воспитателей постреляет, и друзей, и сам поранится.
– Но… я же не мог сопротивляться Зову… Если бы не Жабик, – проговорил Игнат. Лицо задумчивое, на лбу собрались морщинки. В голосе чувствовалась неуверенность.
– Жаб молодец! – Егор улыбнулся. Даже улыбка получилась почти человеческая. – Он применил старый прием, уверил тебя, что это колдовство. К тебе пришла уверенность, а остальное ты сделал сам.
– Значит, все эти люди плохие? – проговорил Игнат и оглянулся назад. Его передернуло. – Ведь тогда выходит, что весь город, весь мир состоит из пороков и грязи.
– Нет, отчего же. Просто Властелин умело пользуется гадостью, что есть в людях. Это есть во всех. Время нынче такое, когда эгоизм и злоба считаются силой человеческой, а доброта и любовь – слабостью. Вы сами это для себя придумали. Рост только усилил эффект!
– Но тогда не слишком ли жестоко мы с ними поступили? – проговорил Игнат.
– Хватит болтать, надо идти! – прервал Егор и первым шагнул к городу.
Игнат, словно привязанный, двинулся следом. Дейв сидела на коленях Гроба и млела от счастья. Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Как всегда, по вечерам они находились в заброшенном здании за гаражами. Сегодня здесь собралась вся банда. Солнце еще не зашло, но уже полыхают огнем бочки. Бот, как обычно, остервенело лупцует грушу. Жека и Гера, эти тупые увальни, сегодня сидят тихо – то ли обкурились дури и балдеют, то ли замышляют что-то недоброе. После прошлого раза не смеют даже подходить. Дейв повернулась к Гробу и впилась в него поцелуем. Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Ведь он сильнее всех, сидя на его коленях, можно кого угодно уколоть своим острым язычком, никто не дерзнет ответить. А если ответит… Она вспомнила, как визжал и потел напуганный до смерти Жека. Дейв зажмурилась от приятных воспоминаний. Она почувствовала, как Гроб напрягся. Дейв недоуменно оторвалась от него и обернулась. Вихляющей походкой к ним подходил Заяц, невысокий, тощий мужичок с противной бородкой и гнилыми зубами. Заяц – любитель женщин и самый жестокий член банды. Пока не было Гроба, именно он был главарем. За спиной Зайца угрюмо переминались несколько парней из прежнего состава банды. Гроб поднял голову – подбородок высокомерно вздернут, глаза холодно оглядывают Зайца и его людей.– Слушай, Гроб! – сказал Заяц заискивающим голосом. – Мы тут подумали… У нас ведь банда? Ты главарь, так?
– Так! – согласился Гроб. Глаза его прищурились – Заяц замышляет что-то непонятное. Никак не желает смириться с поражением? Что ж, его право!
Дейв по-прежнему сидела у него на коленях и обнимала его. Она тоже повернулась к Зайцу, ее личико выразило отвращение. Все девочки банды проходили через руки этого козла. Ей повезло, Гроб сразу положил на нее глаз. Теперь она девушка главаря, а это значит, что всяким Зайчикам доступ к ней заказан.
– Закон банды гласит: все бабы общие! – осклабился Заяц. Его узловатый, корявый палец уперся в Дейв. – Я хочу взять ее!
Дейв задохнулась от возмущения. Да как этот наглец смеет?! Просить такое у самого Гроба. Он размажет его по асфальту, порежет на куски, разметает по ветру. Со злым удовлетворением почувствовала, как напрягается под ней Гроб. Его глаза опасно сузились, скрипнули зубы.
– Ты играешь с огнем! – медленно проговорил Гроб.
Он стряхнул с себя Дейв, уже наученная прежним опытом, она легко соскочила с него. Ее глазки мерцали в предвкушении расправы. Заяц слишком обнаглел, пора ставить на место.
– Гы! – осклабился Заяц. Дейв увидела его гнилые, почерневшие зубы, и ее передернуло. – Слышите, ребятки? Я играю с огнем? А может, это ты играешь с огнем? Нельзя пренебрегать законами!
– У нас здесь есть один закон! И это я! – проговорил Гроб.
Он шагнул вперед, рука его легла на пояс. Там в широких ножнах висит нож. С помощью силы Роста он скрывал его от посторонних глаз – непосвященным кажется, что он появляется в его руке из пустоты. Его стальные глаза обвели парней. Все, кроме Зайца, опустили взгляд.