Казалось, им было ничего не известно. Но что-то волновало их. Они сердито смотрели на Джиран, стоящую около вороной кобылы на сыром пронизывающем ветру, укутавшуюся в шаль и дрожащую от холода.

— Это наша девчонка, — сказал один из двух людей Бэрроу Моргейн. Моргейн ничего не ответила, только взглянула на него с высоты Сиптаха, и человек замолчал.

Но Вейни, подъехавший сзади, услышал бормотание, которое раздалось, когда Моргейн отвернулась, и суть этих слов была отвратительной. Он повернул свою лошадь лицом к двум мужчинам из Бэрроу и горстке болотников.

— Скажи это громче, — бросил он им вызов.

— Эта девчонка — колдунья, — сказал один из болотников. — Она дочь Эла и проклята в Чадрихе. Она прокляла Чадрих, и он пал. Землетрясение и наводнение поглотили его.

— И крепость Бэрроу, — сказал один из людей Бэрроу, — а теперь и Охтидж-ин. — Она привела врага в крепость Бэрроу, — добавил другой. — Она колдунья, она прокляла крепость, убила всех, кто был в ней, стариков, женщин и детей и свою собственную сестру. Отдайте ее нам.

Вейни колебался, но вороной гарцевал под ним, тучи сгущались вокруг него и он вспомнил сумасшедшие глаза беглянки и напряженное тело за его спиной во время пути.

О, сны, сны, милорд, я видела сны…

Он пришпорил своего вороного, пустил его сквозь протянутые руки, ища Моргейн, которая двигалась среди толпы, раздавая приказания. Он присоединился к ней, ничего не сказав.

Лагерь стал оформляться, развязывались тюки, и одеяла, натянутые между деревьями, служили подобием палаток. Кто-то развел огонь. Мокрое дерево дымилось, и дым расползался в тумане, однако было достаточно светло. Колонна все еще подтягивалась, и люди радовались привалу.

Моргейн вернулась на холм, который выбрала и куда она не позволила вторгнуться никому. Там ее ждала Джиран, вся трясясь, с сучьями, которые собрала для костра. Вейни спешился, уже чтобы нарубить веток и построить убежище, но Моргейн, спрыгнув с Сиптаха, взирала на наводнение, которое простиралось пред ними. Его темные воды смешивались с белым туманом.

— Вот здесь выше, — сказала она, указывая на место, где дорога служила как бы мостиком. — Мы можем попробовать пройти после отдыха.

От этой мысли он похолодел.

— Но лошади не смогут преодолеть это. Давай подождем, это не может продлится долго.

Она стояла, как будто не соглашаясь с его советом, глядя на дальний берег, где поднимались горы, где был Рох, Абараис и армия полукровок.

— Это наводнение недостаточно сильное, чтобы задержать Роха надолго, — размышлял Вейни, но не хотел тревожить ее расспросами. Моргейн была в отчаянии и сильно измотана. Она потратила много сил, отвечая на вопросы людей, давая им советы, помогая разбить лагерь.

— Возьми нас с собой, — молили они, окружая ее.

— Где мой малыш, — продолжала спрашивать ее женщина, хватаясь за уздечку ее лошади. — Я не знаю, — ответила она, но вопросы не прекращались.

— Увижу ли я когда-нибудь свою дочь, — спрашивал отец, и она, взглянув на него растерянно ответила: «Да», и, пришпорив с яростью серого, пустила его через толпу.

Она стояла в плаще, накинутом на плечи, и взирала на реку, которая казалась живым врагом. Вейни смотрел на нее, не двигаясь, чувствуя ее настроение, которое все больше и больше становилось непредсказуемым.

— Ну вот, теперь будем отдыхать, — сказала она через некоторое время.

Природа дала им этим вечером лишь короткую передышку. Дождь прекратился, но небо было усеяно рваными тучами, и дым от сотен костров вился вокруг и висел жутким туманом над лагерем. Пугающая Ли огромных размеров поднялась, самая ужасная из всех лун, которые плыли по небу или остались где-то за горизонтом.

Они отдыхали, утолив голод, сидя около костра в убежище из ветвей. Джиран была тоже здесь, она ела свою долю провизии с таким аппетитом, что Моргейн тронула ее за руку и положила еще кусочек хлеба ей на колени с милосердием, которое удивило как Вейни, так и Джиран.

— Она пряталась в конюшне, и потому посланные тобой люди не могли найти ее, — объяснил Вейни, поскольку Моргейн не спрашивала его об этом, а это волновало его и будило в нем гнев.

Моргейн в ответ только взглянула на него непроницаемым взглядом.

Но Моргейн дала ему обещание, и он с усилием изгнал сомнения из своей головы.

— Джиран, — неожиданно сказала Моргейн. Джиран с трудом проглотила кусок хлеба и повернула в ответ голову. — Джиран, здесь есть твои сородичи.