Вейни уставился на него. Ни следа гордыни и иронии. Голос Роха дрожал, а под глазами лежали тени.

— Это в твоих снах… а есть ли в них то, что Лилл сделал со мной и с ней?

Рох поднял глаза. В них был ужас, устоявшийся, отчетливый. — Не напоминай мне об этом. Эти воспоминания приходят ко мне по ночам. И я сомневаюсь, что тебе нужен мой ответ.

— Когда тебе это снится, что ты чувствуешь?

— Роху это ненавистно.

Вейни вздрогнул, глядя на лицо Роха, искаженное страданием, словно внутри у того происходила война. Он вновь уселся на берегу ручья, и Рох некоторое время сидел и дрожал, как в лихорадке, обхватив себя руками. Наконец дрожь прекратилась, черные глаза вновь стали проницательными и насмешливыми.

— Рох!

— Да, кузен?

— Нечего тут рассиживаться, надо идти дальше.

Они пошли вдоль берега ручья, потому что любой ручей в Шатане вполне мог служить дорогой, причем более надежной, чем тропы, ибо все поселения людей располагались близ воды. Иногда им приходилось прорубаться сквозь заросли, перебираться через упавшие стволы. Их мучил голод, но зато в воде недостатка они не испытывали. В ручье водилась рыба, которую они пытались ловить, когда делали остановки — не слишком привычное занятие для человека из Карша, но у Роха это получалось еще хуже.

Вейни ковылял, а следом за ним шагал Рох, не говоря ни слова. Он сделал себе посох и опирался на него при ходьбе, хотя колено тревожило его уже меньше, чем другие раны, которые покрывали почти все его тело и временами ныли так, что на глазах выступали слезы.

Едва наступила ночь, он упал и заснул, не чувствуя ничего. Рох заснул неподалеку от него. Он поднялся, когда было уже светло, растормошил Роха и они отправились в путь.

— Мы спали слишком долго, — сказал Рох, беспокойно глядя в небо. — Скоро полдень.

— Я знаю, — сказал Вейни, испытывая беспокойство. — Мы не должны больше останавливаться.

Он старался идти как можно быстрее и несколько раз отваживался свистеть, имитируя, в меру своих способностей, посвист Леллина. Но никто не отвечал ему. Ни единого признака обитаемости — только трепет крыльев птиц между деревьями, словно в этой части Шатана никто не жил. Кел поблизости не было, а если были, то, они предпочитали оставаться невидимыми и неслышимыми. Рох чувствовал это. Всякий раз оборачиваясь Вейни видел тревогу в глазах Роха, и ему передавалось его беспокойство.

Они набрели на старое дерево, перевязанное белым шнурком. Оно прогнило в середине и предназначалось на дрова.

— Мирринд, — сказал ему Вейни. Пульс у него участился, потому что теперь он точно знал, где он, куда их вывел маленький ручей.

— Что это такое? — спросил Рох.

— Деревня. Ты должен знать о ней. Шию убили одного из здешних жителей. — Затем он оставил эту тему — у обоих у них было мало сил, ссориться с Рохом не имело смысла. — Пошли, осторожно.

Он поискал протоптанную тропу и нашел ее, петлявшую среди кустов. Он шагал как мог быстро. С помощью тропы, подумал он, можно попытаться найти лагерь Мерира… Но он не был уверен в том, куда ведет этот путь, и существовал шанс, что Мерир с людьми снялся с места и перебрался куда-нибудь подальше. Он боялся, что до того, как наступят сумерки, они вновь наткнутся на хейрилов.

Внезапно за деревьями открылась поляна, и когда они вышли на нее, перед ними оказались только каменные фундаменты и обгорелые бревна там, где стоял раньше Мирринд. Он выругался и прислонился к одному из деревьев у дороги. Рох поступил более мудро, не сказав ничего, и Вейни, проглотив ком в горле, двинулся вперед, в тени деревьев и руин.

Пшеница стояла высоко, хотя начали уже появляться сорняки. Холл высился почти невредимым. Но запустение вокруг было полным.

— Здесь нельзя оставаться, — сказал Рох. — Неподалеку отсюда лагерь Сотарра. Там люди Шайена. Мы зашли слишком далеко. Соберись с мыслями, кузен. Нельзя находиться на открытом месте.

Он некоторое время постоял, оглядываясь, затем с болью повернулся и последовал совету Роха.

И тут под ноги им ударила стрела, вонзилась в дерн и затрепетала. У нее было коричневое оперение.

Рох попятился от стрелы, как от змеи, и схватился за свой лук.

— Нет, — сказал Вейни, удерживая его.

— Твои друзья?

— Когда-то были. Может быть, остались ими. Эрхендим, лер нфим ахалийя Мерирен!

Ответа не последовало.

— Ты полон сюрпризов, — сказал Рох.

— Стой спокойно, — велел Вейни. Голос его дрожал, и он был очень усталым, молчание обескураживало его. Если даже эрхендимы повернули против него, тогда надежды не оставалось никакой.