– Не боюсь, - ответил Егоров. И добавил: - Покамест не боюсь...

Внизу, у автобуса, пришлось стоять долго, пока наверху продолжали обыск и потом писали протокол. И все время, должно быть со скуки, Воробейчик посмеивался над Егоровым. Смеялся даже над тем, что Егоров, как он признался, не пьет, и не курит, и еще не женатый.

– Скопец, что ли?

Начинался медленный, мглистый рассвет, когда из дома вывели и усадили в "карету" задержанных. Вышли из дома наконец все сотрудники.

– Поехали, - сказал Жур, залезая в "Фадей".
– Кажется, все вышли.

"А как же тот ребенок?" - хотел спросить Егоров. Но не решился спросить. А спросить хотелось.

Воробейчик взглянул на растерянное лицо Егорова и засмеялся.

– Ребенка-то что же не берешь? А он тебя признал за родителя. Какие бывают бессовестные отцы...

– Ну и что? Я его возьму, - сказал Егоров и посмотрел на Жура.
– Можно, я его возьму?..

– Как хочешь, - сказал Жур. И нахмурился. Или это показалось Егорову, что Жур нахмурился.

Егоров побежал наверх. Он укутал мальчика байковым одеялом. Потом снял свою телогрейку, укрыл его еще телогрейкой. И в одном черном куцем пиджачке выбежал на улицу.

В автобусе смеялись. Только Жур не смеялся, но он и не смотрел на Егорова. Видимо, ему было неприятно это странное поведение стажера.

А Водянков вынул из-под сиденья телячью шкуру и протянул Егорову.

– Ты укройся сам-то. Простынешь...

Зайцев опять сидел с Журом.

Жур спросил его:

– Ну как, Сережа, нравится тебе работа?

– Боевая, - весело откликнулся Зайцев.
– Я такое дело вообще люблю...

– А тебе нравится?
– спросил Жур Егорова. Надо было спросить и Егорова, уж если он спросил Зайцева.

– Ничего, - ответил Егоров.

– Ничего - это дырка, пустота, - сердито проговорил Жур. И смуглое лицо его как окаменело.

– Тебе надо бы, Егоров, в детский дом поступить, - насмешливо посоветовал Воробейчик.

– Ну, кто же меня туда примет?

– А если б приняли, пошел бы?

– Ну, откуда я знаю...

– Значит, тебе не нравится наша работа?
– еще строже спросил Жур.
– Ты скажи прямо...

– Нет, ничего, - повторил Егоров.
– Я же говорю, ничего. Работать можно. Только, конечно...

– Это многим неинтересно, - сказал Жур.
– Никому не интересно мусор убирать. Но кому-то же это надо делать покуда. И надо учиться так делать, чтобы мусор убирать, но самому не измараться. Надо вот это уметь...

– А мне все было интересно сегодня, - признался Зайцев.
– Только я сперва думал, товарищ Жур, что вы нас с Егоровым предупредите, как все будет, и скажете, как действовать.

– А меня и всех прочих работников бандиты тоже что-то не предупреждают, - усмехнулся Жур.
– И не говорят, как надо с ними действовать. И раньше мне никто ничего не говорил. Я как вернулся с фронта, вышел из госпиталя, меня направили на эту работу, так вот сразу и пошло.

– Но вы все-таки на фронте были, на гражданской войне, - как бы позавидовал Зайцев.
– И потом, может быть, читали специальные книги...

– Читал, - подтвердил Жур.

Зайцев вынул из-за пазухи книгу господина Сигимицу, начальника тайной полиции. Он, оказывается, и на операцию ее захватил.

И не только Жур, светя фонариком, подержал и полистал эту книгу в автобусе, но и Водянков, и Воробейчик, и другие.

Воробейчик даже сильно заинтересовался.

– Это вот какая книга, - показал он большой палец.
– Ты дай мне ее хоть на денек. Я тебе тоже что-нибудь дам...

– Пустяки это, детские пустяки, - кивнул на книгу Жур.
– Я такие тоже читал. Нет в них ничего нового.
– Он потрогал Зайцева за колено.
– Тут понимаешь, Серега, в чем дело? Все, что говорится в этой книжке насчет мускулатуры, - это, конечно, все, может, даже правильно. Но ведь кроме мускулатуры еще многое требуется в нашем занятии. Например, ум и совесть. А про совесть много ли там говорится, в этой книге?

– Про совесть?
– почему-то смутился Зайцев.
– Про совесть я чего-то не помню...

– Вот видишь. А совесть нам требуется в нашем занятии почти что на каждом шагу, поскольку нам выданы, чувствуешь, - большие права...

Жур вынул левой рукой из кармана жестяную коробочку с табаком и стал скручивать на колене папироску из газетной бумаги. Табак у него рассыпался.

– Давайте я вам скручу, - предложил Зайцев.

– Нет, спасибо, - отказался Жур.
– Мне хочется самому. Я так стал практиковаться еще в больнице. Меня учили инвалиды. Иногда у меня получается, иногда нет...