Кучер.

Их бы сюда, что ль, к Лукерье.

Кухарка (горячо).

Тут люди обедают, а ты кобелей запереть хочешь. Уж и так...

Кучер.

А у меня кафтаны, полости, сбруя. А чистоту спрашивают. Ну, в дворницкую, что ль.

Федор Иваныч.

Надо Василью Леонидычу сказать.

Кучер (сердито).

Повесил бы себе на шею кобелей этих, да и ходил бы с ними, а то сам-то, небось, на лошадях ездить любит. Красавчика испортил ни за что. А лошадь была!.. Эх, житье! (Уходит, хлопая дверью.)

ЯВЛЕНИЕ 4-е.

Те же, без Кучера.

Федор Иваныч.

Да, непорядки, непорядки! (К Мужикам.)Ну, так так-то, пока прощайте, ребята!

Мужики.

С Богом.

(Федор Иваныч уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 5-е.

Те же, без Федора Иваныча.

(Как только Федор Иваныч уходит, на печке слышно кряхтенье.)

2-й мужик.

Уж и гладок же, ровно анарал.

Кухарка.

Да что и говорить! Горница особая, стирка на него вся от господ, чай, сахар — это всё господское, и пища со стола.

Старый повар.

Как чорту не жить, — накрал!

2-й мужик.

Это чей же, на печке-то?

Кухарка.

Да так, человечек один. (Молчание.)

1-й мужик.

Ну, да и у вас, посмотрел я давеча, ужинали, капиталец дюже хорош.

Кухарка.

Жаловаться нельзя. На это она не скупа. Белая булка по воскресеньям, рыба в постные дни по праздникам, а кто хошь, и скоромное ешь.

2-й мужик.

Разве постом лопает кто?

Кухарка.

Э, да все почитай. Только и постятся, что кучер (не этот, что приходил, а старый), да Сема, да я, да икономка, а то все скоромное жрут.

2-й мужик.

Ну, а сам-то?

Кухарка.

Э, хватился! да он и думать забыл, какой такой пост есть.

3-й мужик.

О, Господи!

1-й мужик.

Дело господское, по книжкам дошли. Потому умственность!

3-й мужик.

Ситник-то каждый день, я чай?

Кухарка.

О, ситник! Не видали они твоего ситника! Посмотрел бы пищу у них: чего-чего нет!

1-й мужик.

Господская пища, известно, воздушная.

Кухарка.

Воздушная-то, воздушная, — ну, да и здоровы жрать.

1-й мужик.

В аппеките, значит.

Кухарка.

Потому запивают. Вин этих сладких, водок, наливок шипучих, к каждому кушанью — свое. Ест и запивает, ест и запивает.

1-й мужик.

Она, значит, в препорцию и проносит пищу-то.

Кухарка.

Да уж как здоровы жрать — беда! У них ведь нет того, чтоб сел, поел, перекрестился да встал, а бесперечь едят.

2-й мужик.

Как свиньи, в корыто с ногами. (Мужики смеются.)

Кухарка.

Только, Господи благослови, глаза продерут, сейчас самовар, чай, кофе, щиколад. Только самовара два отопьют, уж третий ставь. А тут завтрак, а тут обед, а тут опять кофий. Только отвалятся, сейчас опять чай. А тут закуски пойдут: конфеты, жамки — и конца нет. В постели лежа, — и то едят.

3-й мужик.

Вот так т`aк. (Хохочет.)

1-й и 2-й мужики.

Да ты чего?

3-й мужик.

Хоть бы денек так пожить!

2-й мужик.

Ну, а когда же дела делают?

Кухарка.

Какие у них дела? В карты да в фортепьяны — только и делов. Барышня, так та, бывало, как глаза продерет, так сейчас к фортепьянам, и валяй! А эта, что живет, учительша, стоит, ждет, бывало, скоро ли опростаются фортепьяны; как отделалась одна, давай эта закатывать. А то двое фортепьян поставят, да по-двое, вчетвером запузыривают. Так-то запузыривают, аж здесь слышно.

3-й мужик.

Ох, Господи!

Кухарка.

Ну, вот только и делов: в фортепьяны, а то в карты. Как только съехались, сейчас карты, вино, закурят, — и пошло на всю ночь. Только встанут — поесть опять!

ЯВЛЕНИЕ 6-е.

Те же и Семен.

Семен.

Чай да сахар!

1-й мужик.

Милости просим, садись.

Семен (подходит к столу).

Благодарю покорно.

(1-й мужик наливает ему чай.)