Теперь нас трое, мы вместе движемся в такт ударным, которые бьют нам в подошвы, отдаваясь в крови. На развешанных по стенам экранах мерцают калейдоскопические узоры. Косяк снова идет по кругу.

Не знаю, сколько проходит времени. Быть может, часы. Минуты. Я знаю только, что останавливаться нельзя, вот и все. Если я буду танцевать, темные углы зала не надвинутся на меня и тишина между треками не станет громче. Если я буду танцевать, то снова увижу корабли на море, поем мидий, услышу, как скрипит под ногами первый снег.

Зои протягивает мне новый косяк. «Ты рада, что пошла?» – одними губами спрашивает она.

Я останавливаюсь, чтобы вдохнуть, и по-дурацки застываю на месте, перестав двигаться. Мираж мгновенно рассеивается. Я бодрюсь, но на душе у меня кошки скребут. Зои, Торчок и все остальные далеки и фальшивы, как телепередача. Наверно, я уже никогда не стану одной из них.

– Сейчас вернусь, – сообщаю я Зои.

В тишине туалета я сижу на унитазе, уставясь на колени. Если еще чуть-чуть приподнять платье, я увижу живот. Он до сих пор в красных пятнах. И бедра тоже. Кожа сухая, как у ящерицы, сколько бы я ни мазалась кремом. На руках с внутренней стороны – следы от игл.

Пописав, я вытираюсь и поправляю платье. Выйдя из кабинки, я замечаю Зои, которая ждет меня у сушилки. Я не слышала, как она вошла. Глаза ее темнее прежнего. Я медленно мою руки. Чувствую, что она смотрит на меня.

– У него есть приятель, – говорит Зои. – Он симпатичнее, но, если хочешь, бери Торчка: сегодня же твой вечер. Их зовут Скотт и Джейк. Сейчас мы по едем к ним.

Оперевшись о край раковины, я разглядываю свое лицо в зеркале. Глаза кажутся чужими.

– Джейком зовут одного из Твинисов [1] , – замечаю я.

– Слушай, – раздражается Зои, – ты собираешься заняться сексом или нет?

Девушка у соседней раковины бросает на меня быстрый взгляд. Мне хочется объяснить ей, что я не такая, как она подумала. На самом деле я хорошая, и мы бы, наверно, с ней подружились. Но времени нет.

Зои вытаскивает меня из туалета и волочет за собой к бару.

– Вон они. Этот твой.

Парень, на которого она показывает, стоит, заложив большие пальцы за ремень. Он похож на задумчивого ковбоя. Он нас не видит, и я застываю на месте.

– Я не могу!

– Можешь! Живи быстро, умри молодым, оставь симпатичный трупик!

– Нет!

У меня горит лицо. Здесь нечем дышать. Где дверь, через которую мы пришли?

Зои хмурится:

– Ты сама меня просила тебя заставить! И что мне теперь делать?

– Ничего. Не надо тебе ничего делать.

– Хватит дурить!

Зои качает головой и пробирается через танцпол к выходу. Я спешу за ней и вижу, как она протягивает гардеробщику мой номерок.

– Что ты делаешь?

– Беру твое пальто. Потом поймаю такси, и вали себе домой.

– Ты же не можешь ехать к ним одна!

– Увидишь.

Зои распахивает дверь и оглядывается. Очередь рассеялась, и на улице тихо; такси не видно. На тротуаре голуби клюют объедки из пакета, в которых кафе продают еду навынос.

– Ладно тебе, Зои. Я устала. Отвези меня домой. Ну пожалуйста.

Она пожимает плечами:

– Ты всегда устаешь.

– Сколько можно злиться?

– Сколько можно нудеть?

– Я не хочу ехать к каким-то незнакомым парням. Там же может случиться все что угодно.

– И хорошо. Иначе вообще ничего и никогда не случится.

Внезапно заробев, я переминаюсь с ноги на ногу.

– Я хочу, чтобы все прошло идеально. А если я прыгну в постель с первым попавшимся парнем, кто я тогда буду? Шлюха?

Зои поворачивается ко мне. Ее глаза блестят.

– Нет. Просто это жизнь. Ты думаешь, сесть в такси и поехать домой к папочке – это лучше?

Я представляю, как ложусь в постель, дышу спертым воздухом своей комнаты, просыпаюсь утром, и все по-прежнему.

Зои снова улыбается.

– Поехали, – говорит она. – Вычеркнешь первый пункт из своего списка. Я же знаю, тебе этого хочется. – Ее улыбка заразительна. – Соглашайся, Тесса. Давай решайся!

– Хорошо.

– Ура!

Зои хватает меня за руку и ведет к входу в клуб.

– Тогда напиши папе эсэмэску, что заночуешь у меня, и вперед.

– Ты не любишь пиво? – спрашивает Джейк.

Он опирается о кухонную раковину; я стою рядом с ним. Очень близко. Нарочно.