Всадники германцев, ранее скрытые в лесу, ринулись наперехват кавалерии франков – их оказалось много, гораздо больше, чем можно было предположить! На первый взгляд, около тысячи, возможно чуть больше. Две лавы с грохотом сшиблись, теперь в долине безымянной речки кипело сразу два отдельных боя – конный и пеший, что решительно противоречило любым правилам тактики!

Ремигий нахмурился, ожидая новых сюрпризов, припасенных алеманами. Епископ стократно убеждал Хловиса, что армия без разведывательных отрядов – это хищник без глаз! Однако король надеялся на истинно варварскую удачу, сопутствующую ему с молодости, и расположение своих богов, а некоторые римские выдумки принимал со снисходительной иронией: если всех людей разослать в секреты и дозоры, кто биться будет? Теперь, похоже, эдакое небрежение окажется чревато крайне неприятными последствиями!

Тем временем Геберих послал в бой резервы – Теодоберта окружили с трех сторон, когорта ощетинилась пиками, отбрасывая наседающих варваров. Конница прорваться не сумела, крепко увязнув в сражении с германцами.

Положение малоприятное, но небезнадежное – основная часть пехоты франков по-прежнему стоит на высотах, и опрокинуть ее будет крайне сложно! Главное, чтобы мажордом добрался до своих с минимальными потерями и отошел на вторую линию – кратко отдохнуть и перестроиться.

Северин неожиданно ойкнул и едва не задохнулся – холодный горный воздух внезапно стал обжигающе ледяным, не вдохнуть! Разлился странный запах, будто во время грозы, по краю плаща молодого картулярия пробежали бело-голубые искорки. Спокойный длинноухий мул Северина забеспокоился и начал крупно вздрагивать, кобыла епископа тонко заржала, испуганно присев на круп.

Спустя мгновение над холмами грянуло.

– Колдовство, – с трудом выдавил Северин. – Ваше преподобие!..

– Вижу, – сквозь зубы процедил Ремигий. – И да поможет нам Господь!

…Молодой родственник епископа приехал в Суасон прошлым летом, к празднику Успения Богородицы. Северин преодолел долгий и трудный путь – морем из Салерно в Массилию, а затем по старым римским дорогам на север, через Трансальпинскую Галлию, Бургундию, Лугдун и Дижон, под теплое крыло родного брата матушки, епископа Ремигия, фаворита и полномочного легата Его Святейшества Папы Геласия I. Ремигия из Лана, владыки одной из самых обширных епархий, раскинувшейся на землях от седого Рейна до Гесперийского моря… [3]

Расчет достопочтенной вдовы консула Сидония Валента, три года тому сложившего голову в битве при Равенне, был проще таблиц Пифагора. Как истинная природная римлянка, ведущая родословие едва ли не от Ромула с Ремом, госпожа Корнелия Альбина, благоразумно сочла, что получивший классическое образование отпрыск непременно обязан начать служение Империи в отдаленной провинции, как это повелось спокон веку во всех патрицианских семьях. То, что Император ныне держит престол в Константинополе – дело десятое. Что бы ни утверждали злые языки, Рим вечен, а нынешний король Италии Теодорих-гот признал себя вассалом цезаря!

Однако вот ведь какая незадача: к достойной мужчины из древнего рода военной службе Северин решительно непригоден! Худющий, ростом невеликий, силой обделен – иные в четырнадцать лет через добрые полдесятка сражений прошли, женятся и детишек заводят, а этот отсиживает долгие дни в скриптории и решительно ничем, кроме многоученых трактатов, не интересуется. Рядом с лучшим другом и сверстником, Гаем Метеллом, Северин выглядит совершеннейшим замухрышкой – сколько раз здоровенный мускулистый Гай заступался за своего худосочного приятеля в драках, и не сосчитаешь…

Как же поступить? Госпожа Корнелия была очень умной женщиной, трезво оценивающей ситуацию и способной заглянуть в будущее. Она отлично понимала, что в Империи нарождается новая могучая сила – Папство.

Пускай король Теодерих исповедует запретное в Константинополе лжеучение Ария, пусть наводнившие Италию варвары не признают Триединства Божия и относятся к кафоликам с подозрением, но Papa et Pontifex, наместник апостола Петра на грешной Земле на глазах набирает силу. Теперь уже Церковь, а не Император, начинает объединять захваченные германцами провинции Рима, она сосредотачивает в своих руках колоссальные богатства, к словам Папы прислушивается и король в Равенне, и цезарь в Константинополе! Идеологию Имперского Рима, скреплявшую великое здание тысячелетнего государства, постепенно заменяет более прочный раствор – Истинная Вера.

Решено. Северин будет служить на церковном поприще. Пристроить мальчика в курию не получится – слишком молод. Для того чтобы подняться на сияющие вершины, Северину необходим жизненный опыт и покровительство одного из Князей Церкви. Не справится – что ж, древний род Валентов прервется, на смену придут более сильные и мудрые.

…Корнелия отмела последние сомнения, взяла лист лучшего пергамента, обмакнула стило в чернила из краски осьминога, быстро составила письмо старшему брату, положила свиток в медный тубус, закрутила крышечку и позвала доверенного раба – Эрзариха, лангобарда родом.

Могуч был Эрзарих, сын Рекилы. Настолько могуч, что Корнелия, перед взором которой на мгновение встал невзрачный образ собственного дитяти, поморщилась. Думать о том, что римляне выродились и великий народ уже никогда не возродится, госпоже не хотелось. Рим вечен, Рим вечен – это неоспоримая истина! Мы никогда не исчезнем!

В семье Валентов к рабам всегда относились как к домочадцам, почти как к родственникам, разница только в статусе – «свободный» и «несвободный». Среди прислуги хватало варваров – Теодерих взял много пленных при Равенне, цены на невольничьих рынках Рима и Салерно упали.