Клемент попытался придать лицу как можно более беззаботное выражение и, больше не таясь, спустился по ступенькам в подвал.

– Стой! Чего надо?
– спросил караульный и направил в его сторону острие короткого меча.

– Да вот попросили передать тебе одеяло и лепешек с маслом, - сказал Клемент, со скучающим видом протягивая Смотрящему сверток, в то же время продолжая рыться в сумке.

Смотрящий узнал Клемента и опустил меч.

– Меня никто не предупреждал о твоем приходе, - с легкой ноткой недоверия ответил он, но за одеялом потянулся с видимым удовольствием. В подвале было холодно и сыро.

– Неудивительно… - пробормотал Клемент, делая вид, что ему нужно больше света и заходя охраннику с правого бока.

Одним молниеносным движением он вытащил из сумки тряпку, пропитанную сонным отваром, и зажал ей рот и нос караульного. Смотрящий как куль муки упал на пол. Когда он утром проснется, то не вспомнит о том, что у него был посетитель.

– Ух, - Клемент вытер набежавший пот, - это оказалось совсем несложно. Да простит меня Создатель.

Он повернулся к решетке, за которой находились осужденные. Они лежали на голых камнях, им не бросили даже соломы. Никто не спал.

Клемент оттащил караульного с прохода и, отыскав у него ключ, поспешно открыл им дверь камеры. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Все взрослые пленники были попарно закованы в цепи, которые проходили через железное кольцо, прикрепленное к стене.

– Ты что задумал?
– спросил его мясник.
– Сколько можно нас мучить? Хоть ночью оставьте в покое.

Не нужен был яркий свет, чтобы разглядеть, что лицо мясника было в кровавых подтеках. Его сын, лежащий рядом, прикрыл рукой лоб. Клемент заметил, что два пальца на руке были сломаны и теперь сильно распухли.

– За что тебя избили?

– Я не привык, чтобы меня сажали на цепь как дворового пса…- сказал мясник.
– Да и с кем я разговариваю? Еще один монах… С чем на этот раз? По-моему вас и так было многовато на сегодня. Ну, зачем ты пришел?

– Чтобы освободить вас.

Одна из женщин обрадовано всхлипнула:

– Избавитель!

– Подожди! Не будь дурой! Это всего лишь очередная уловка, - прикрикнул на свою жену резчик.
– Его же подослали, чтобы он разыграл перед нами этот спектакль. Мы раскусили тебя, монах. Теперь можешь убираться!

Резчик тоже был сильно избит. Видно и для него цепи оказались чрезмерно тяжелы.

– Вы не понимаете, я говорю серьезно. Я и охранника для этого усыпил и кое-какие вещи собрал.

Клемент был в растерянности. Он считал, что заключенные обрадуются, узнав, что он хочет освободить их. Но они, по вполне понятным причинам, ему не доверяли. Ряса автоматически делала монаха врагом.

– Да-да, проваливай… - буркнул мясник.
– Мы же страшные некроманты и сейчас сожрем тебя живьем. Вместе с душой.

– Мне бы только снять с вас каналы, а уже за ограду я бы вас вывел. А там и до леса недалеко, - сказал монах, не слушая его.

– И приятелю своему скажи, чтобы он прекратил на полу валяться.

– Он мне не приятель. Он один из Смотрящих, и очнется еще не скоро.

– Значит ты не один из них?
– в глазах мясника блеснул маленький лучик надежды и тут же погас.
– Нет, не верю.

– Это правда!
– возмутился Клемент.

– А, выбора-то все равно нет… - он чуть качнул головой.
– Кто же ты, переодетый спаситель?

– Какая вам разница?
– спросил монах, пытаясь сломать ножом крепление.

– А я тебя узнала, - неожиданно сказала жена резчика.

Муж удивленно посмотрел на нее.

– Да, он неоднократно бывал у нас в лавке. Еще мальчиком. Мы были дружны с его родителями. Помнишь его, - обратилась она к мужу, - это Клемент. Он рано осиротел и с тех пор воспитывался в приюте.

– Неужели за эти годы я нисколько не изменился?
– удивился монах.

– Нисколько, - женщина грустно улыбнулась и прижала к себе дочь.
– Не ожидала, что придется встретиться с тобой при таких грустных обстоятельствах. Нас скоро казнят.

– Не казнят, - монах упорно воевал с кандалами.

– Ты не веришь, что мы убили того молодого парня? Патрика?

– Не верю. Поэтому и помогаю.

– Но ведь ты тоже монах!
– вмешался мясник.
– И я тоже узнал тебя, Клемент. Ты должен быть с ними заодно. Это ловушка… Тебя послали, чтобы ты втерся к нам в доверие, и проследил, где находится наше логово. А мы не знаем, где оно находиться… - Он рассмеялся неприятным дребезжащим смехом.
– Меня уже спрашивали.