Но он не может переступить через самого себя. Он никогда не пойдет на сделку с собственной совестью. Иначе он не найдет покоя ни в лесной глуши, ни в шумной столице.

В густонаселенном городе его тяготило одиночество, но здесь он сливался в одно целое с природой. Весенний ветер проникал ему в кровь, заставляя чаще биться сердце. Видя солнце и чистое небо, после стольких пасмурных дней, ему захотелось просто жить.

– Да, а Пелес всего этого уже не увидит, - прошептал Клемент со злорадством.
– Его тело гниет земле, а душа в…

Тут он задумался. Куда могла отправиться душа такого ужасного человека?

– Душа тоже получила по заслугам, - решил монах.
– К демонам Пелеса!

Он не хотел больше думать о нем, чтобы не портить впечатление от прогулки. Это завершенное дело, и нечего тут больше вспоминать.

Мягкая влажная почва прилипала к его сапогам с чавканьем отзываясь при каждом шаге. Он расстался с рясой, и чувствовал себя без нее очень странно. В глубине души Клемент оставался монахом, но теперь он не мог сказать об этом всему миру.

Ведь ношение рясы, да и любой унифицированной формы - это, прежде всего, способ поведать другим людям, что ты собой представляешь и какие идеалы тебе наиболее близки. Даже обычное серое или цветное гражданское платье, тоже по-своему являются формой. Они с головой выдают рядового горожанина, предсказуемого и недалекого.

Ряса для него была щитом, маской… Кто помнит лицо монаха? Никто. Орден Света растворяет его личность, и он становится безликим служителем системы. Не каждый, конечно, но ведь и служить он должен не системе, а Создателю.

Вдалеке мелькнуло что-то рыжее. Через пятнадцать минут Клемент приблизился к этому месту и обнаружил на кусте несколько клочков пуха. Мягкая земля вся была сплошь покрыта отпечатками маленьких лап.

– Лисы… Где-то неподалеку нора.
– Монах присел на корточки, и осторожно приподняв ветки, заглянул под куст.

В склоне холма чернело отверстие, из которого выглядывали две маленькие остроносые мордочки с глазами-бусинами. Это были лисята, совсем маленькие, рожденные в этом сезоне. В норе обеспокоено тявкнула мать, и мордочки тут же скрылись, словно их никогда не было. Если бы не характерный лисий запах, который ни с чем не спутаешь, и многочисленные следы, Клемент решил бы, что ему показалось, и нора давно заброшена.

– Я никогда не видела живых лис, они очень красивые. Давай подождем, может, они еще покажутся?

При первых же звуках голоса монах ошеломленно отпустил ветку и обернулся. Но рядом с ним никого не было. Клемент встал и сделал несколько шагов в сторону. Он мог бы поклясться, что только что слышал голос Мирры. Это было невозможно, но он слышал именно ее.

Монаха бросило в жар. Нервно потирая руки, мужчина еще раз посмотрел по сторонам. Нет, он был абсолютно один. Это означало, что голос звучал только в его голове. Ему просто показалось. Ведь именно эти слова сказала девочка, когда они с ней шли через лес и так же случайно нашли лис.

Ничего удивительного… Где-то на уровне подсознания у него возникли ассоциации, он связал появление лис и эту фразу, а так как судьба в последнее время не баловала его подарками, то слуховые галлюцинации не заставили себя долго ждать. Только бы дело ограничилось ими… Если его начнут посвящать видения и он не сможет отличать реальность от иллюзий, то потеряет над собой всякий контроль. Контроль…

– Мирра, я бы все отдал, чтобы ты осталась жива!
– воскликнул Клемент, срывая маску и закрывая лицо руками.
– Только бы освободить душу, избавить ее от непомерного груза вины. Если мучить себя и дальше, то я скоро сойду с ума. Мне больно, так больно… - он прижал руку к сердцу, постоял и медленно побрел дальше.
– Лучше снова пытки Ленца, чем жить с этим чувством. Свет, и чем я не угодил тебе? Но я-то ладно - взрослый мужчина, который может постоять за себя. Но маленькая девочка?

Клемент вздохнул и прислушался. Он не ожидал, что Создатель снизойдет до разговора с ним. Нет, он боялся услышать звонкий голосок Мирры.

– О, Господи, я точно знаю, что ты есть, иначе мое сердце перестало бы биться, но что мы значим для тебя? Почему ты испытываешь нас, почему так много плохих людей и так мало хороших? Честный, открытых, доброжелательных? Или все они были только в моем городе до того, как туда пришел Пелес со своим отрядом и как чума заразил их неискренностью и стяжательством? Если это так, то…

Монах отрицательно покачал головой.

– Нет, так быть не может, иначе весь мир давно рассыпался бы на куски и был отдан на милость Тьме. Добрые люди есть и их немало. Надо только лучше искать.
– Он обернулся и увидел, как один из лисят своевольно выбежал из норы, но тут же был втащен обратно матерью.
– Хорошо мне рассуждать об этом. Я чувствую тебя в своем сердце, а другие люди не чувствуют, они не знают, что ты есть. Им холодно даже возле костра и в объятиях близких, потому что у них нет тебя. Душа подобных людей отделена от Создателя, и то, что они принимают за Свет - жалкий отблеск пламени неизвестно чьего костра. Возможно, этот костер сложен из денег, власти или удовольствий. Возможно, их жажды убийства, превосходства, лжи…