– Кто умирает, тот воскресает для жизни вечной, - сказал он самому себе.
– Воскресает в Свете, соединясь с ним навеки. Мы полагаем, что мы вечны, но это не так… на этой земле мы всего лишь гостьи, нам нет на ней места. Эмбр, куда бы ни отправилась твоя душа, я желаю ей обрести покой.

– Если тебя действительно интересует, куда она отправилась, я могу тебе рассказать, - сказал Рихтер, появляясь в дверном проеме.

– Как ты вошел?!
– Клемент подскочил от неожиданности.
– В смысле… ты вошел через дверь?

– Да, надоело появляться просто из воздуха. Решил проявить оригинальность.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет, конечно. С чего мне бесцельно разгуливать по храму, когда у меня здесь работа?
– Смерть кивнул в сторону тела.

– Э…

– Но я уже все сделал, если ты на это намекаешь.

– Так быстро?
– недоверчиво спросил монах.

– У нас разные понятия о времени. Что с тобой такое, ты разве не рад? Снова жалеешь врага?

– Я сам не понимаю… Вот здесь, - Клемент постучал себя по груди, - так пусто. И Эмбр мне больше не враг, я простил его.

– Вот так новость… - протянул Рихтер.
– Какое редкостное великодушие - прощать врагов. Но, несомненно, мертвых гораздо легче прощать, чем живых.

– Перед уходом он говорил страшные вещи.

– Про демонов?

– Да, - несмело кивнул монах.
– Они забрали его?

– А они существуют?
– вопросом на вопрос ответил Рихтер.
– Лапы, когти, горящие глаза из пасти вырываются языки пламени. К счастью, они существуют только в воображении людей.

– Но я сам чувствовал приближение чего-то, - Клемент замялся, не находя слов.
– Здесь стоял ледяной холод.

– Тепло означает движение и жизнь, а холод - неподвижность и смерть. Ты тонко чувствуешь нюансы перехода из одного состояния в другое, поэтому заметил разницу.

– Не знаю, так ли это… - засомневался монах.
– Когда я принялся молиться, стало немного теплее. Как это объяснить?

– Молитва, обращенная к Свету, взывает к жизни, потому что Свет - это и есть начало всего живого. Возможно, что ты на несколько секунд продлил срок, отпущенный магистру.

– Невероятно…

– А может, я говорю тебе все это только для того, чтобы подбодрить и вселить веру в собственные силы, кто знает?
– Рихтер усмехнулся.
– Я иногда бываю таким коварным. Мне нельзя верить.

– Ты расскажешь мне, что с ним стало? Он исчез, как и Пелес?

– Нет. Но именно это его ожидало, если бы Эмбр в последний момент не раскаялся в своих поступках.

– Он действительно раскаялся?
– обрадовался Клемент.
– От всего сердца?

– Да, он не стал примитивно стоять на своем. Это так скучно… Вселенная не любит скучать. Ему будет дан еще один шанс доказать всему миру, что он может быть другим человеком. Не думаю, что его жизнь будет безоблачна - за прежние прегрешения придется платить, но нить судьбы в его руках.

– Ох, - облегченно выдохнул Клемент, и расправил плечи, - мне сразу стало легче.

– Да, я вижу, - кивнул Рихтер.
– Теперь ты не убийца, а избавитель.

– Мне и самому так кажется, - признался монах.
– Я по-детски наивен. До сих пор хочется, чтобы всякая история заканчивалась хорошо.

Они замолчали. У каждого было свое представление о "хорошем конце" и весьма отличные друг от друга. Первым молчание нарушил Смерть. Он протянул руку, облаченную в черную перчатку, и притронулся к плечу монаха.

– Ты снова носишь ее?

– Рясу? Да, и это здорово. В ней я чувствую себя намного увереннее. Я сильно страдал, полагая, что мне уже никогда не придется надеть ее. У меня даже была легкая депрессия по этому поводу, - Клемент улыбнулся.

– Еще скажи, что ты затеял все это только для того, чтобы снова получить возможность натянуть на себя этот сомнительный кусок материи. Признаюсь честно, ты меня удивил. Откуда эта дикая идея с устранением магистра?

– Разве она такая уж и дикая? На самом деле у меня есть тщательно разработанный план.

– Не сомневаюсь. Вряд ли бы ты пошел на это исключительно под влиянием сиюминутного чувства гнева. Может, расскажешь, зачем это было нужно?

– Я собираюсь занять его место.

– Ты хочешь стать магистром ордена?

– Да. И я стану им. Бороться с орденом можно только изнутри. Не смейся, - обиженно сказал Клемент, - я много думал над этим и всякий раз приходил к этому решению.