Ужинали мы в приподнятом настроении, утренний кошмар наконец остался позади. Малкольм поднял бокал:

– За Блу Кланси! И за скачки! И за жизнь!

– За жизнь! – откликнулся я.

Я, как и обещал, отвез Малкольма утром в аэропорт и посадил в самолет до Лексингтона, с посадками в Нью-Йорке и Цинциннати. Он немного волновался и перед посадкой посмотрел на меня долгим печальным взглядом.

– Не думай, что я не понимаю, чем я тебе обязан, – сказал отец.

– Ты ничем мне не обязан.

– Чертова Мойра! – внезапно вырвалось у него. Малкольм помахал мне на прощание и скрылся в салоне.

Не волнуясь больше за него, я позвонил из аэропорта старшему инспектору Эйлу, но застал в участке только его заместителя. Инспектор уехал в Квантум и просил передать, когда я позвоню, что он приглашает меня к нему присоединиться. «Да, конечно, – ответил я, – я уже выезжаю и буду в поселке через каких-нибудь сорок минут».

Дорога к дому была уже не так запружена, как вчера, но новые толпы любопытствующих продолжали прибывать. Я подъехал к воротам, и после недолгих переговоров по рации дежурный пропустил меня во двор. Как только я вышел из машины, рядом со мной очутился полицейский. Это был уже другой парень, не тот, что дежурил вчера.

Старший инспектор Эйл, предупрежденный по радио постовым у ворот, появился со стороны кухни и направился ко мне.

– Как там господин Пемброк? – спросил он, пожимая мне руку. Спросил с искренним беспокойством, а не просто из вежливости.

– Потрясен.

Инспектор понимающе кивнул. На нем был легкий плащ, и он заметно дрожал от холода – наверное, уже довольно долго пробыл на улице. Вчерашний порывистый ветер усилился, небо совсем заволокло тучами, как перед дождем. Эйл озабоченно глянул на них и предложил пройти вместе с ним в сад позади дома.

Спереди Квантум казался печальным и ослепшим, с яркими пятнами фанерных щитов на месте окон и тяжелым черным брезентом, нависавшим сверху. Брезент закрывал огромную дыру посреди крыши. Сзади окна тоже были заколочены, дыра в крыше затянута брезентом, но пролом в стене все еще был открыт. Там суетились несколько человек в строительных касках и толстых спецовках, они понемногу разгребали завал на нижнем этаже, выносили обломки наружу и складывали в кузов машины, которая стояла поблизости, на лужайке.

– Они собираются все это вынести руками? – спросил я.

– Насколько это необходимо, – ответил инспектор. – У меня есть для вас сюрприз.

Он кивнул человеку в бежевом комбинезоне и голубой каске, который сразу же подошел и спросил, как меня зовут.

– Ян Пемброк, – вежливо ответил я.

Он расстегнул комбинезон, сунул руку во внутренний карман и достал помятую синюю книжечку, которую с довольной улыбкой протянул мне:

– Он вам еще пригодится.

Быть не может! Мой паспорт!

– Где, во имя всего святого, вы его нашли?! – просияв, воскликнул я.

Он пожал плечами и кивнул в сторону дома.

– Мы уже вытащили из-под развалин кое-что целое. Можете пойти посмотреть, но не стану вас слишком обнадеживать…

Я спрятал паспорт в карман своей новенькой куртки от Симпсона и порадовался, что не придется хлопотать о дубликате.

– А вы не нашли там золотых с серебром расчесок?

– Не все сразу.

– Отец ими очень дорожит.

– Мы постараемся хорошенько поискать. А теперь, раз уж вы приехали, помогите нам кое с чем разобраться.

– Можете на меня рассчитывать.

Это был приятный мужчина примерно пятидесяти лет, похожий на военного, явно хороший специалист в своем деле. Он представился как господин Смит, эксперт по взрывчатым веществам.

– Когда вы приехали сюда вчера утром, не заметили ли вы какого-нибудь необычного запаха? – спросил он.

Неожиданный вопрос. Я постарался припомнить.

– Пахло только битым кирпичом. Ветер поднимал пыль в воздух. Пыль забила мне все горло.

Смит хмыкнул.

– Это очень похоже на взрыв газа, но вы совершенно уверены, что газа в доме не было, не так ли?

– Уверен.

– Вы знаете, как пахнет кордит? – спросил он.

– Кордит? Наверное, как после выстрела из ружья?

– Совершенно верно.

– Тогда, конечно, этот запах я знаю.

– И вы не помните похожего запаха вчерашним утром?

Я озадаченно посмотрел на него.

– Но здесь не стреляли.

Смит чуть улыбнулся и спросил:

– Вы знаете, что такое кордит?