Что шептала она — тысячу раз проклявшая свою темницу, — поющая её? Не горячую ли молитву о том, чтобы её оставили навсегда под этими мрачными сводами — в голоде и смраде, в грязи и цепях, лишь бы — о Господи! — не гореть.

Не гореть заживо!

По мощёной булыжником улице грохочут колёса телеги. Возница правит не торопясь, чтобы не отстала толпа, идущая по бокам и позади. Глаза людей прикованы к осуждённой ведьме. Лицо женщины побелело от ужаса, её губы беззвучно шевелятся. Она, не отрываясь, смотрит на стоящую в ногах жаровню с раскалёнными углями. Из жаровни торчат длинные рукояти железных щипцов. Подручный палача, ловко орудуя мехами, поддаёт жару. К небу взлетают снопы искр.

Телега узкая и длинная. Кроме палача с помощником, возницы и ведьмы в ней разместились два священника. Они сидят на скамье, закреплённой поперёк высоких бортов. Священникам предстоит дать осуждённой последнее напутствие, но сейчас не их черёд. С душой разберутся позже. А пока палач, исполняя приговор, займётся телом.

Толпа напирает. Стража покрикивает на самых любопытных. В центре общего внимания голая женская грудь. Ведьма, сидящая в повозке, раздета по пояс, её руки раскинуты в стороны и накрепко прикручены верёвками к поручням. Это Германия XVII века — пик судебного террора. Законники окончательно определились, что грудь — самый подходящий объект для назидательных истязаний. Когда узницу вытаскивали из темницы и она щурилась от забытого дневного света, ей уже был известен приговор. Она заранее знала, сколько раз в неё вопьются раскалённые клещи.

Сохранилось немало рисунков, на которых художники-очевидцы отобразили дорогу на костер. Благодаря им нетрудно представить, что происходило на городских улицах.

Беззащитная связанная женщина в отчаянии следила за каждым движением палача. Вот он выхватывает из жаровни щипцы — их кончики мерцают вишнёвым светом. Потом толпа невольно вздрагивает. Дикий крик заглушает шипение остывающего железа. Но не все доверяют воплю ведьмы «Притворщица», злобно бормочет кто-то в толпе. Этого скептика не убеждают ни крики, ни перекошенное болью лицо. Еще в первой книге о колдовстве, изданной на немецком языке (а было это в 1517 году) Гайлер фон Кайзерберг учил, что дьявол припекает ведьм изнутри и они часто равнодушны ко внешним ожогам. Один жар уравновешивает другой, этим и объясняется их бесчувствие. «Когда этих женщин сжигают и рвут раскалёнными щипцами, они не ощущают боли…», — писал в своём трактате фанатичный проповедник (Lea, 1939 стр. 368). Конечно, господствующей эта крайняя точка зрения не стала, иначе какой был бы толк в прилюдных пытках? Вынося приговор, судьи желали запугать всех женщин и девушек, которые придут поглазеть на казнь. Пусть остерегутся они связи с дьяволом!

Гравюра, использованная здесь как заставка, изображает Анну Эберлер казнённую в 1669 году. Жизнь и смерть Анны послужили поводом для выпуска особой реляции — в те времена отчёты о казнях печатали в назидание народу. Ниже рисунков помешен текст, извещающий, что «высокочтимый совет права» повелел трижды прихватить ведьму раскалёнными щипцами (Mobius, 1982 стр. 119).

«Летучие листки», подобные этому, были обычным явлением. Предполагалось, что об успехах в искоренении колдовства должен знать весь христианский мир. Отчёты о казнях перепечатывали в других странах. К примеру, расправа, которую германские судьи учинили в Мюнхене 29 июля 1600 года, стала известна англичанам уже в 1601 году. Именно тогда был издан внушающий оторопь отчёт, из которого следует, что ведьму не только шестикратно рвали раскалёнными клещами по дороге, но и начисто отрезали ей груди на месте казни. Вот текст этого страшного документа:

Клещи, применявшиеся в ведовских процессах

«Поначалу всех шестерых привели к ратуше, где женщину усадили промеж двух её сыновей и отсекли ей груди, каковыми грудями палач ударил её по лицу три раза. Так же и сыновьям, сидевшим от неё по обе стороны, трижды били по лицу грудями матери. Сие было сделано в присутствии многих людей. Женщина эта получила шесть ударов кнутом. После ей сломали колесом обе руки, а затем запихнули в ларь, по тому, случаю сделанный, и немедля сожгли.

Вслед за этим и остальные получили по шесть ударов, руки им всем переломали колесом, четырех из них привязали к столбу на том же самом месте и спалили (Collins, 1943 стр. 52).

Англичане, как и все европейцы того времени, знали, что значит «ломать колесом», а для современного читателя требуется пояснение. В данном тексте имеется в виду тележное колесо очень большого размера, которым с размаху били по руке, чтобы сломать кости. Перед тем под руку подкладывали два полена: одно под локоть, другое под запястье. Точно так же крушили кости ног. Обычно это делали, готовясь разорвать преступника лошадьми, но в ведовских процессах так поступали, чтобы лишний раз помучить перед костром.

Зверства, описанные здесь, творили не просто так. В деятельности ведьм находили повод — разумеется, вымышленный — оправдывающий крайнюю суровость приговора. Так уж повелось с самого начала инквизиционных процессов. Француженку по имени Перонетт в 1462 году заставили признать, такое, что ей наверняка и не снилось, пока она не попала в застенок на пытки. Она якобы отдавалась людям и дьяволу способом, «противным природе», ела на шабаше малых детей и совершила другие несказанные преступления. За это бедную женщину сожгли, туго привязав к самой верхушке высокого столба, дабы пламя медленно подбиралось к её ногам. Но даже такая жестокость показалась инквизиторам недостаточной. Перед сожжением Перонетт раздели догола и заставили три минуты просидеть на раскалённом докрасна железе (Lea, 1939 стр. 237)».

Как мы помним, признания ведьм были вызваны наводящими вопросами Иногда обвиняемые даже не догадывались, что судья задаёт вопрос с дальним прицелом и стоит взять на себя вину — расплата будет ужасной. Когда в 1477 году у ведьмы Антонии интересовались, не оскверняла ли она причастие, не топтала ли облатку на шабаше, и если топтала, то какой именно нотой, она согласилась, что топтала левой ногой (1958 стр. 240).

Между тем инквизиторы в этой части Франции имели обыкновение устраивать перед казнью маленький спектакль. Колдуна или ведьму раздевали догола и заставляли принародно каяться. Хорошо, если удавалось точно выведать место шабаша. В этом случае толпу подводили туда и рисовали на земле крест. Осуждённые должны были трижды поцеловать его, перед тем как их сожгут… Нелёгкая задача, если учесть, что палач сначала отрубал «виновную» ногу.