Судьи, протоколист и палач во время допроса с пристрастием. Иллюстрация XIX века

Драматичнее прочих выглядит судьба Филиппа Баура.

Он уже свыше десяти лет был заседателем ратуши, и казнь супруги сильно подмочила репутацию его семьи. На носу была свадьба дочери, а о девушке стали злословить.

Дескать, удивительно, как кто-то решается брать сё в жёны, зная, что она — ведьмино отродье и сама, скорее всего, ведьма. Бауру было очень важно накануне свадьбы остановить сплетни. Он даже обращался в ратушу с требованием наказать клеветников. Но назревала развязка 10 ноября 1628 года Баур попросил городской совет распорядиться о свадебном подарке.

По обычаю Оффенбурга девушкам, выходящим замуж, подносили серебряную посуду. Городской совет решил так: мы даем согласие, если отец готов поручиться, что дочь не связана с колдовством. Невеста вначале обязана доказать свою честность. Пусть Баур 17 ноября арестует дочь и допросит её под пытками. На следующий день пытку он обязан повторить. Исход такого решения быт трагичен. Девушка призналась на допросе, что поносила Бога и Святых. Ее тут же осудили, и 1 декабря она была казнена. После этого отец сильно сдал. Он был разбит горем и подал в ратушу прошение об отставке. В бумаге было, между прочим, написано: мою дочь казнили исключительно для того, чтобы меня опозорить.

Городской совет Оффенбурга отставку отклонил и посоветовал не принимать отучившееся стишком близко к сердцу. Через некоторое время до совета дошли слухи что Филипп Баур жалуется в откровенных разговорах на якобы совершенно непосильные издержки, которые приходиться платить за жену и дочь, его вызвали в ратушу для объяснений и заставили просить прощения. Провинившийся нашёлся сказать в своё оправдание только одно — он не помнил, что говорил, потому что был вне себя от горя (Konig, 1928 стр. 298–291)

Так что же представлял из себя «ведьмин стул» в Оренбурге? Почему женщины и девушки, которым довелось на нём посидеть, считали, что он хуже смерти? Ответить на этот вопрос легко. В отличие от обычного «колючего кресла», описанного в начале главы, здесь к боли от шипов прибавлялась боль от огня. Записи процессов в Оффенбурге уделяют этому орудию особое внимание. Его создали по образцу из соседнего города

Ортенау специально для массовой охоты на ведьм и с гордостью записывали, кого и за какой срок новинка заставила признаться. Обычно требовалось не более пятнадцати минут. Сиденье «стула» было не деревянным, а железным. Торчащие вверх железные шипы были чуть притуплены, зато сиденье раскалялось снизу. Под стулом разводили огонь, и ведьма поджаривалась, пока не придёт охота говорить. Остается только удивляться упорству тех горожанок, которые не пошли на поводу у следствия.

В протоколе городского совета от 1 июля 1628 года говорится, что на ведьмином стуле внезапно умерла Магдалена, жена Франца. Какая уж тут внезапность! Женщину усадили на жгучее сиденье в полдень, а скончалась она почти в полночь, то есть адские муки длились более одиннадцати часов… Во время пытки ей злорадно приговаривали: «Ай, думает Магдалена, что не уступит. Как бы не так!» И всё же упорство страдалицы оказалось сильнее палачей. Сколько её ни увещевали, она твердила о своей невиновности.

Разъярённые неудачей власти отказали замученной в христианском погребении и распорядились зарыть её под виселицей (Wachter стр. 168).

Вторая осечка служилась с Готтер Несс. Эту женщину поначалу дважды пытали обычными методами, а потом применили стул. Колдунья уже стала признаваться, но потом спохватилась и взяла свои слова назад. Совет велел палачу делать что угодно — лишь бы в два дня сломить узницу. Намечалось очередное сожжение и в планы ратуши входило включить Готтер в новую партию осуждённых. Так женщина второй раз была усажена на раскалённое сиденье. Сколько её поджаривали, неизвестно, мы знаем лишь то, что палач переусердствовал. Вдобавок к стулу, он пустил в ход «испанские сапоги» и измочалил ноги женщины до неузнаваемости. Пришлось даже вызвать цирюльникалекаря. Дней через десять в ратушу поступил доклад о состоянии ведьмы. Там говорилось, что она слишком больна и измучена и, пожалуй, умрет, если возобновить пытки.

Николай Бессонов. Допрос в Оффенбурге. Рисунок. 2001 г.

Выслушав это известие, совет Оффенбурга велел… в третий раз допросить женщину на «ведьмином стуле». Готтер Несс сумела и на этот раз взять верх над железным монстром.

Наступали Рождественские праздники, и упрямицу временно оставили в покое. Что случилось с обвиняемой дальше, архивы умалчивают (Lea, 1939 стр. 1158).

Известно, что Оффенбург был не единственным городом, где додумались разогревать сиденье пламенем костра. Документальная гравюра из воспоминаний Лоэра показывает допрос в Рейнбахе. Огонь не только раскаляет железо, но и припекает голые ноги, прикрученные к пыточному стулу (Robbins, 1959 стр. 61). Полвека спустя духовные судьи охотно переняли эстафету у своих светских коллег. И 1695 году австрийские доминиканцы шесть с половиной часов держали Марину Штепп на раскалённом кресле. В итоге она призналась, что блудила с дьяволом (Lea, 1939 стр. 1077).

Очень простым, но болезненным был ещё один метод. Бамбергские палачи, обогнув верёвку вокруг шеи, начинали таскать её за концы туда-сюда. Иногда они так увлекались, что протирали тело до шейных позвонков (Robbins, 1959 стр. 37).

Неподалёку от Наумбурга палач держал волосяную верёвку за крайнее средство. Даже самую стойкую узницу мог охватить приступ малодушия когда истязатели, пропихнув верёвку между ног, начинали обдирать самые чувствительные части тела, с силой протягивая её вперёд и назад. Разумеется, жертва находилась в самом беспомощном положении. Её привязывали к лестнице так, что она не могла пошевелиться (Lea, 1939 стр. 1246).