— Я этого не говорил.

— Тебе и не требуется. Об этом свидетельствует твое молчание. А если ты заодно знаешь дорогу к дьяволу, почему бы тебе туда не направиться? Счастливого пути!

— Джулия, но…

Она предпочитает не слышать меня. Натюрморт с цветами.

Пробуждение. Ночь. Осенний ветер за моим окном. Сны, живая кровь без тела… коловращение… Я опустил ноги с постели, потирая глаза и виски. Светило полуденное солнце, когда я закончил рассказывать Рэндому свои приключения, и по его заверениям ему не все было понятно, но он отправил меня малость вздремнуть. Я испытывал недомогание от пересечения нескольких Теневых потоков времени и чувствовал себя в тот момент совершенно разбитым, так как не был уверен, какой, собственно, сейчас час. Я проснулся, встал, привел себя в порядок и облачился в свежую одежду. Я понял, что не смогу больше заснуть, и вдобавок ощутил голод. И я испытывал желание поскорее отправиться в какой-нибудь ресторан. Появилось настроение прогуляться. Как мне показалось, я не бывал за пределами дворца в городе не один год. Я спустился вниз, миновал несколько залов и большой холл, связующий нефасадную сторону с коридором, по которому я мог бы, если бы захотел, пройти всю дорогу до самой лестницы, но тогда я разминулся бы с парой гобеленов, с которыми надлежало поздороваться: один с изображением идиллической лесной сцены с парочкой, прогуливающейся после пикника, а другой с изображением сцены охоты и людей, преследующих великолепного оленя, у которого, похоже, все-таки есть шанс уйти, если он осмелится на рискованный прыжок… Я прошел через холл и проследовал по коридору к потерне, где скучающего вида часовой по имени Джерли, услышав мое приближение, внезапно постарался казаться бдительным. Я остановился рядом и узнал, что его сменят с дежурства не ранее полуночи, до которой оставалось два часа.

— Я иду в город, — сообщил я, — Где можно прилично поесть в такое время суток?

— А что вам по вкусу?

— Дары моря, — решил я.

— В «Зеленом Фидлеровском», примерно в двух третях пути по Главной Площади, там подают весьма приличные блюда. Очень модное заведение…

— Меня не интересуют модные заведения, — покачал я головой.

— «Сеть» все еще считается приличным заведением, которое расположено недалеко от угла улицы Кузнецов, и оно в общем-то не модное.

— Но ты туда бы не пошел?

— Бывало, ходил, но в последнее время там ошивается множество аристократов и крупных купцов, а сейчас я чувствую себя там несколько неуютно. Но «Сеть» стала похожа на клуб.

— Черт! Мне вовсе не нужна атмосфера клуба. Просто хочется отведать вкусной, свежей рыбки. Куда бы ты пошел для этой цели?

— Это долгая прогулка. Надо спуститься к самым причалам с обратной стороны бухты и немного свернуть на запад. Но, может быть, вам не следует туда ходить? Час довольно поздний, а это не самый спокойный район с наступлением темноты.

— Это, случайно, не Закоулок Смерти?

— Иногда его называют и так, потому что по утрам находят трупы. Может, вам лучше направиться в «Сеть», раз вы один?

— Жерар однажды провел меня по тому району в дневное время. Думается, я прекрасно сумею разыскать дорогу. Как называется это заведение?

— «Окровавленный Билл».

— Спасибо. Я передам Биллу от тебя привет.

— Это невозможно, — качнул он головой. — Заведение переименовано в честь его кончины. Теперь им заправляет его двоюродный брат, Энди.

— О… А как же оно называлось раньше?

— «Окровавленный Сэм».

— Думаю, что в следующий раз его назовут «Окровавленный Энди».

Я пожелал ему спокойной ночи и вышел, подготавливая себя к длительной прогулке. Выбрал тропу к короткой лестнице, спускающейся вниз по склону к дорожке, ведущей к боковым воротам, часовой выпустил меня за ограду. Стояла прохладная ночь, и ветер с моря доносил запах осени, оголявшей окружающий меня мир. Направляясь к Главной Площади, я втянул ее запахи в легкие. До меня доносился отдаленный, почти забытый неспешный цокот копыт по мостовой, словно всплывающий из сна или из памяти. Ночь была безлунной, а площадь внизу окаймлялась установленными на высоких столбах фонарями-шарами с фосфоресцирующими трубками с жидкостью, и вокруг них мелькали ночные бабочки. Добравшись до проспекта, я пошел прогулочным шагом. Ранние звездочки заполнили небо. Пока я прогуливался, мимо меня прокатило несколько закрытых экипажей. Какой-то старик, прогуливавший на цепочке зеленого дракончика, прикоснулся к шляпе, когда я проходил мимо, и произнес: «Добрый вечер». Он видел, откуда я иду, хотя я и не был уверен, что он узнал меня. Моя физиономия не так уж хорошо известна в городе. Через некоторое время на душе у меня полегчало, и я почувствовал, как в ногах прибавилось прыти. Рэндом был рассержен куда меньше, чем я ожидал. Поскольку Колесо-призрак не заварило никакой каши, он не велел мне его отключить. Он лишь предложил продумать оптимальный вариант действий.

А Флора уже связалась с ним и сообщила, кто такой Люк, отчего у него, кажется, полегчало на душе, так как теперь он знал, с кем имеет дело. Хотя я поинтересовался, как он намеревается разделаться с ним, он мне ничего не сказал. Намекнул, правда, что отправит в Кашеру агента с целью сбора информации. Но больше всего его, пожалуй, встревожило известие о том, что известный разбойник Далт все еще жив.

— В этом человеке есть что-то… — начал Рэндом.

— Что?

— Ну, хотя бы то, что, как я видел, Бенедикт проткнул его мечом. Обычно это означает конец карьеры.

— Крепкий сукин сын, — предположил я, — или же чертовски везучий. Или и то и другое.

— Если он тот же самый человек, то он сын Осквернительницы. Ты слышал о ней?

— Дила! — вспомнил я. — Ее ведь звали именно так? Какая-то религиозная фанатичка? Воинствующая проводница?

Рэндом кивнул.

— Она причинила уйму хлопот на периферии Золотого Круга, неподалеку от Бегмы. Ты когда-нибудь бывал там?

— Нет.

— Бегма — самая ближайшая точка на Круге по отношению к Кашере, вот это-то и делает всю историю особенно интересной. Она совершила массу набегов на Бегму и бегмийцы не могли справиться с ней. Наконец они напомнили нам про договор о защите, который мы заключили почти со всеми королевствами Золотого Круга, и отец решил лично направиться туда и преподать ей урок. Слишком уж много она спалила святилищ Единорога. Он взял с собой небольшой отряд, разбил ее войска, захватил ее в плен и повесил кучу ее молодчиков. Она же сумела убежать и через пару лет, когда про нее почти уже все забыли, вернулась со свежими силами и вновь принялась за ту же работу. Бегма подняла вой, но отец был занят. Он послал Блейза с большим войском. Произошло несколько ничего не решающих стычек — у нее были разбойники, а не регулярная армия — и Блейз наконец-то загнал ее в угол и стер в порошок. В тот день она и погибла, возглавляя свои войска.

— И Далт ее сын?

— Так утверждают, и это похоже на правду, он длительное время досаждал нам, как только мог, стремясь отомстить за смерть матери. Наконец он собрал довольно впечатляющие боевые силы и попытался совершить набег на Амбер, но Бенедикт уже поджидал его, имея за спиной свой любимый полк. Бенедикт раскрошил их на куски, и все безусловно выглядело так, будто он смертельно ранил Далта. Несколько молодчиков сумели вынести его с поля боя, поэтому-то мы и не увидели его тела. Но черт возьми! Кого это тогда волновало?!