Одной из самых революционныъ идей Фрейда, из-за которой он долгие годы подвергался остракизму, стала теория инфантильной сексуальности. В соответствии с данной концепцией сексуальность дана ребенку от рождения и проявляется уже в раннем возрасте. По мнению Фрейда, все, что мы находим в конце процесса развития, может быть обнаружено уже в самом его начале. К примеру, сосание материнской груди становится прообразом любого более позднего сексуального удовлетворения; оно включает материнскую грудь как первый объект влечения – таким образом, сначала сексуальность существует в виде удовлетворения, сопровождающего ту или иную физиологическую функцию, при этом сексуальность ребенка затрагивает все то, что не имеет прямой физиологической цели (сексуальным будет не сам процесс питания, а «побочное» удовольствие от сосания и насыщения). Постепенно младенец отказывается от объекта в акте сосания и заменяет его частью собственного тела. Обращение либидо на собственное тело Фрейд называет аутоэротизмом. Отказываясь от груди, ребенок продолжает сосать собственный палец, собственный язык. Так побочное удовольствие становится целью в себе независимо от потребности в пище и внешнего объекта [140].

Фрейд описывает две основные особенности детской сексуальности: она возникает в связи с удовлетворением важных органических потребностей и проявляется аутоэротически, то есть ищет и находит объекты в своем собственном теле. Еще одной особенностью детской сексуальности является доминирование частичных влечений – ощупывание, обнюхивание, подглядывание и т. д. Фрейд подчеркивает, что «у ребенка нет ничего, что делает сексуальность функцией продолжения рода». Частичные влечения удовлетворяются (для получения удовольствия) независимо друг от друга – частью от собственного тела, частью от внешних объектов. По мере взросления частичные влечения сливаются в единую организацию под приматом генитальности. Однако при перверсиях (сексуальных отклонениях) взрослых людей также отмечается господство частичных влечений, и Фрейд делает вывод, что оба вида сексуальности – отклоняющаяся и нормальная – происходят из инфантильной.

Сексуальное развитие тесно связано не только с телесными желаниями, но и с отношениями ребенка с ранними объектами любви. Довольно рано у ребенка начинают проявляться: нежные чувства, предпочтение родителя противоположного пола, ревность к братьям/сестрам. Для обозначения совокупности переживаний, связанных с влечением ребенка к родителю противоположного пола, Фрейд ввел понятие эдипова комплекса. Многочисленные факты существования данного феномена Фрейд убедительно иллюстрировал сюжетами мировой мифологии и литературы. Особое значение, и по существу второе рождение, получил древнегреческий миф об Эдипе.

Миф об Эдипе дал название концепции эдипова комплекса. Со времен Фрейда и до сих пор психоанализ рассматривает эдипальные переживания как ключевой момент развития либидо. Говоря о развитии либидо, Фрейд выделил три больших периода психосексуального развития человека: период инфантильной (детской) сексуальности; период латентной (скрытой) сексуальности; период генитальной (взрослой) сексуальности.

Периоды психосексуального развития соответствуют определенным фазам созревания сексуального влечения и постепенного развития способности к формированию объектных отношений. В ходе развития отдельные области тела ребенка (эротогенные, или эрогенные, зоны) становятся важными участками удовольствия или неудовольствия. Сначала оральная зона (рот, губы, язык), затем анальная, уретральная и, наконец, генитальная области наделяются повышенной способностью к обеспечению удовольствия и разрядке напряжения.

Период инфантильной сексуальности начинается с оральной стадии, которая длится до года и характеризуется доминированием удовольствия от сосания/кусания. На данной примитивной ступени сексуальной организации главную роль играет эрогенная зона рта. Существенное значение также имеют тактильные ощущения. Главным объектом на этом этапе любви выступает материнская грудь.

Миф об Эдипе

Эдип – сын царя лая и его жены Иокасты, один из самых трагических героев греческих мифов и драм. Своей известностью Эдип прежде всего обязан Софоклу, который, используя древние фиванские предания, в двух своих трагедиях создал его образ.

Софокл повествует:

Судьба Эдипа была предопределена страшным проклятием, которое навлек на себя его отец лай, похитивший юного Хрисиппа (сына гэлидского царя Пелопа). Это проклятие должно было преследовать род лая до третьего поколения, а первой его жертвой должен был стать сам лай, обреченный пасть от руки собственного сына. Поэтому, когда у лая родился сын, он велел рабу бросить его в лесу на склонах Киферона, чтобы дикие звери растерзали его. Для большей верности он проколол младенцу ноги у лодыжек и связал их ремнем. Но раб пожалел ребенка и отдал его пастуху, случайно встреченному в лесу, а пастух принес мальчика своему господину, бездетному коринфскому царю Полибу. Полиб усыновил мальчика, дал ему имя Эдип (Ойдипус, то есть «с опухшими ногами») и вместе со своей женой Меропой воспитал его так, как подобает наследнику трона.

Эдип, конечно, считал Полиба и Меропу своими родителями. Все было хорошо, пока один подвыпивший коринфский юноша не обозвал Эдипа подкидышем. Эдип рассказал об этом Полибу и Меропе и по их реакции догадался, что они скрывают от него правду. Тогда он отправился в Дельфы, чтобы узнать от оракула о своем происхождении. Однако Пифия (оракул) ничего не сказала Эдипу о его прошлом, зато предсказала ему будущее: он убьет своего отца, женится на собственной матери и она родит ему сыновей, которых он проклянет, желая им смерти.

Потрясенный Эдип решил сделать все, чтобы не дать пророчеству сбыться. Пифия не назвала ему имена родителей, значит, ими вполне могли быть Полиб и Меропа. В этом случае Эдипу нельзя было к ним возвращаться. Он предпочел остаться безродным бродягой, только бы не подвергать жизнь своих родителей опасности.

Но может ли человек избежать своей судьбы? Эдип не вернулся в Коринф и пошел прямым путем в Фивы. В узком ущелье под Парнасом Эдип повстречался с колесницей, на которой восседал какой-то знатный старец. Эдип уступил дорогу, но возничему этого показалось мало, он грубо велел Эдипу сойти в придорожную канаву и для большей убедительности хлестнул его бичом. Эдип ответил ударом на удар и хотел продолжать свой путь, но тут поднялся достойный старец и ударил его своим посохом. При всем уважении к сединам Эдип не удержался и ответил ему тем же. Удар оказался слишком сильным, и старец скончался на месте. Его спутники набросились на Эдипа, но он перебил их всех, за исключением одного раба, сбежавшего в самом начале боя.