— Что?

— Что? А вот что. Что природа не терпит шаблонов. Не переваривает стандарта. Ей обязательно нужны отклонения. Знаете, почему?

— Нет.

— И я — нет. Это загадка. Может быть, некоторые загадки нельзя разгадать. Или нельзя разгадывать. Чтобы… — он беспомощно покрутил ладонью. — Чтобы оставить в целости-сохранности нашу любимую линейную картину мира, при которой только и способно переть по пути прогресса наше замечательное общество. Если мы поймем, для чего нужны отклонения природе — как бы нам не взвыть с тоски, обнаружив, что этот самый прогресс и есть не более чем воцарение стандарта, вот и все.

Захар Загадкин громко рыгнул в машине — да так, что маленький «фолькс» встряхнулся и заскрипел, закачавшись на рессорах.

— Прощайте, — сказал доктор Лоб и, нырнув в кабину, размашисто захлопнул за собой дверцу.

— Что такое все-таки с вашим приятелем? — напоследок спросила Скалли. — Он сам не свой.

— Понятия не имею, — сказал доктор Лоб, заводя двигатель. — Может, жарой сморило. Я и сам его под такой балдой никогда не видал.

Захар улыбнулся Скалли из глубины кабины и отчетливо произнес:

— Наверное, я что-то не то съел. Скалли долго смотрела вслед шустро семенящему по дороге жучку с наваленной на крышу горой невероятного барахла. В душе было пусто. Усталость. Отчаянная усталость.

Фиджийская русалка? Близнец? Великая пустота Тай Кун, в которой содержится Все? Неизбежность и целительность извращений? Ничто это не грело и не намекало на подлинный ответ; лишь подлинные подделки ответов, как иссохшие прошлогодние листья, бесформенным вихрем суматошно крутились вокруг, не давая разглядеть того, что за ними. Истина ускользала.

Истина была не здесь. Возможно, где-то совсем рядом. Но — снова не здесь.

Как всегда.