— А пес нам зачем?

— Бугимены пользуются магией, поэтому оставляют след. Псина нам нужна, чтобы мы смогли удостовериться в этой версии. Симпатяга почует демоническое присутствие, у него ведь у самого такая природа. Поэтому мы попросили свезти жертв в морг и проверить.

Я выдохнула и откинулась на спинку кресла. Бугимен… страшная детская сказка, неужели они и впрямь так опасны?

До морга мы доехали несколько быстрее, чем я ожидала. Я перебарывала позыв остаться в машине, так как встреча со следом демонической магии, как-то не сильно радовала. Симпатяга пофыркивал, иногда рычал, но в основном вел себя довольно спокойно. Пару раз он залаял, но это все.

Когда пришло время, выходить наружу, мы долго провозились с тем, чтобы все три головы пса одновременно вошли в дверь. Симпатяга заскулил, когда его правая голова, по виду самая сонная, застряла. Он недовольно гавкнул и повесил мне на сиденье свои слюни.

— Я убью тебя во сне, Кристофер Стоун, если ты не почистишь мне после этого салон.

Крис и Ган фыркнули от смеха, а я недовольно сощурила глаза — теперь понятно, чем Крису сегодня так приглянулась моя машина.

В начале года я и Ган не особенно хорошо общались, но сейчас вроде все наладилось, и мы даже перешучиваемся, почти как друзья. Приятное новоприобретение, хотя толика недоверия к нему у меня все-таки осталась.

Мы стояли во внутреннем дворике медицинского центра ведьмаков. Тут же располагались и исследовательские лаборатории алхимиков. Дворик был совсем крохотным, стены серого цвета, асфальт кое-где потрескавшийся, намека на зелень естественно нет.

— Чего мы ждем? — спросила я.

— За нами должны прийти, мы не имеем право передвигаться по магическому моргу без сопровождения.

Я кивнула, и мы стали ждать. Ждали и ждали, пока, наконец, в углу не скрипнула неприметная железная дверь.

Из нее показался Антонио. Это наставник Рикки — высокий итальянец, который отрастил себе волосы до плеч. За ним показалась кудрявая голова моего друга. Он сдержано мне кивнул, но не сказал ни слова.

Мы зашли за этой парочкой внутрь и оказались в длинном коридоре с множеством дверей. Поводок Симпатяги сразу перекочевал в руки к Рикки. Мой друг счастливее от этого, надо сказать, не стал. Крис и Антонио, приветливо что-то обсуждая, пошли вперед как старые друзья. Рикки и Симпатяга следом, а последними шли мы с Ганом.

— Ты чего это с кудряшкой Сью не разговариваешь? — полюбопытствовал гипнотизер.

— Поругались — буркнула я, сверля взглядом пол.

Ган вздохнул.

— Если хочешь что-то сказать, говори — недовольно прошипела я.

— Да так, просто мысли возникают. С Крисом поругалась, теперь вот этот кудрявый. Что с тобой?

— С Крисом из-за дела, сам знаешь. А Рикки просто лезет, куда не надо.

Ган промолчал.

Ладно, я могу его понять. Он лучший друг Криса. Лучшие друзья они вообще странные. Ты можешь вести себя как последний урод, но они априори будут тебя любить и поддерживать. Надо будет потом все-таки помириться с этим Фродо без инстинкта самосохранения. Но не сейчас.

Мы завернули за угол и уперлись в двойную стальную дверь. Антонио картой-ключом провел по магнитному замку. Загорелась зеленая лампочка, что внутри механизма пропищало, и мы вошли внутрь.

Мне в глаза ударил противный яркий свет, и я зажмурилась. По стенам стояли гигантские холодильники для трупов, напоминающие камеры хранения. После смерти, твои останки явно не на курорт отправляют.

По телу пробежались мурашки и не только от низкой температуры. Стало жутковато.

Антонио начал открывать ящики и выкатывать подставки одну за другой. Каждая ячейка была занята телом под белой тканью. Вонь поднялась непередаваемая. Видимо какие-то тела были эксгумированы, так как нападения длились уже давно.

Я инстинктивно отступила назад, и Крис бросил на меня обеспокоенный взгляд. Ох, как ты надоел со своей заботой, лучше бы за Симпатягой следил.

Он видимо узнал, о чем я думаю, потому что лицо у него стало каменным, и он отвернулся. Ладно, это было грубо.

— Приступайте.

Антонио вышел, но Рикки остался.

Ган сделал несколько шагов к собаке и прошептал какие-то команды. Некоторых церберов тренировали выполнять приказы только гипнотизеров, чтобы избежать угрозы, что такая собачка может случайно попасть к людям.

Симпатяга прошел вперед и весь напрягся. Он принюхивался к каждому телу, и тут меня парализовала мысль, что одним из этих тел может оказаться Хенрик. Господи, его же только похоронили!

Цербер прохаживался среди трупов и шумно втягивал воздух. Повисла такая тишина, что стали слышны даже его шаги мягкими лапами. Он сделал несколько кругов, прижал уши и сел.

Ган и Крис напряглись и как-то подались вперед. Тут пес завыл.

По телу пробежала дрожь. Не просто дрожь, паническая судорога. В его вое соединился детский плач, предсмертные крики и боль. Он был одновременно печален и торжественен. Это был не просто вой, это была погребальная песнь всем умершим, не только умершим в этой комнате. Такое впечатление, что вой был не пса, а шел из самых глубин преисподней.