Рядом со стариком сидел мальчишка, с восторгом рассматривал Генкин вороненый инструментальный нож. Утомленный карапуз, раскинувшись, посапывал с другой стороны.

– Что ж они так? – сонно сказала Мариэтта. – Мужиков порастеряли. Так и совсем вымереть можно.

Старик снисходительно улыбнулся, показал пальцами в шрамах.

– Говорит, у моей подружки красивые глаза. Как у настоящих людей, – перевел Андрей.

– Помоему, он сказал – у твоей жены. Я, между прочим, не совсем еще сплю. Старый, как мы их понимаем?

– Все мы люди, все мы человеки.

Старик еще шире улыбнулся, показывая беззубые десны, и принялся подливать чай.

Бубен в соседней яранге все еще постукивал – отгонял злых духов. А может быть, призывал луну не спешить.

Андрей обнимал девчонку, осторожно дышал ей в затылок. Лежать на мехах было удобно, никаких диких запахов Андрей уже давно не чувствовал. Вот только волосы Мариэтты упрямо пахли далекими солнечными травами. Капчага лежала неподвижно, но не спала.

– Мань, а ты знаешь… – прошептал Андрей, едва ощутимо касаясь губами теплой шеи.

– Знаю. Ты меня любишь. Я давно знаю. Мне не обязательно говорить. Я тебя всего знаю, Старый.

Тишина. Только потрескивание огня, рокот бубна. Далеко взвыл волк, немедленно ответили собаки – это тоже тишина. В эту ночь ничего не случится.

– Знаешь, мы могли бы здесь остаться.

– Ага. Только у нас дела. Генка останется.

– Думаешь?

– Ты и сам так думаешь. Самое место здесь Иванову. Он здесь нужен. Если, конечно, сегодня пополам не перетрется. Кобелище ужасный. Они его обожать будут.

– Все к лучшему. Мань, я тебя хочу. Только не сейчас.

– Ой, расстроил. Конечно, не сейчас. Старый, я с тобой как сто лет живу. И, что прикольно, не надоело. Обними покрепче…

* * *

Генка слегка осунулся, но выглядел бодрым.

– Сергеич, тут такое дело…

– Хм, дай угадаю. Оставить тебе инструмент и передать привет ХешКе?

– Ну, типа того. Она самая прекрасная из всех распрекрасных, но тут дело в другом…

– Да не мнись ты. И так понятно.

Разговаривали на свежем воздухе. Воздух казался хрустальным от мороза, но солнце сияло и летели по снегу веселые тени. Стойбище взялось за утренние хлопоты, только две девчонки, скобя нарты, не сводили тревожных взглядов с молодого пришельца.

– Сергеич, я им вправду нужен, – нервно пробормотал Генка.

– Да что ты заладил? Ты человек свободный. Жаль такого бойца оставлять, но тебе «добро» свыше дали. Значит, имеются основания.

– Да что там «основания», главное, вы с Манькой на меня не обижайтесь.

Андрей обхватил парня за плечи:

– Оставайся, дурак. Решил, так оставайся. ФСПП – организация мощная, замена бойцу найдется. Мы, конечно, заскучаем. Так что нам мешает в гости заглянуть? Уж чтобы кружка чая и кусок прэгрэма всегда имелись.

– А то! НЗ всегда будет. – Генка засмеялся, махнул рукой сердечным подружкам. Те, взвизгнув, побежали к слегка оторопевшему Андрею. В следующий миг барышни неумело трясли руки начальнику «КП29» и хохотали. Андрей не удержался, прыснул. Мариэтта обхватила девчонок:

– Эй, смотрите, мы его бодрым и работящим оставляем! Не заморите стервеца.

Оказалось, что стойбище не работает, а дожидается решения пришельцев. Генка здесь действительно был нужен. Гости мгновенно оказались окружены, все смеялись, осторожно трогали за одежду. Андрею мгновенно презентовали искусно сплетенную подвеску непонятного назначения.

– Ай, – сказала хохочущая Мариэтта, – этак они и тебя уведут. Может, это любовный амулет? Приворожат даже без бубна.

– Вряд ли, меня уже жуткая осквернительница могил захомутала.

* * *

Настоять, чтобы не провожали, было трудно. Солнце уже сияло над сопками, казалось, даже на заснеженные склоны лег намек на весну. Остатки «КП29» уходили налегке – все раздарили, кроме личных стволов и фотоаппарата. Андрей пощупал живот и покачал головой:

– Я столько чаю в жизни не пил.

– Хороший народ. – Мариэтта вздохнула и сказала увязавшемуся за гостями Эректусу: – Всё, поворачивай, тебе вообще лежать нужно.