– Ну в Англии они известные волокитники, – попробовал отшутиться Олег Петрович. – Мы для них сущие папуасы, они, наверное, как увидели, что заказ из Москвы, так и глазам не поверили – небось по сей день думают, что у нас и летом на санях ездят!

– Да уж, высокомерия альбионцам не занимать, – кивнул лейтенант. – И все же, дорогой друг, если, конечно, не секрет – как вы сумели столь быстро доставить бициклы из Америки? Возможно – через Баку, как и сами к нам прибыли?

Олег Иванович слегка напрягся – в голосе лейтенанта, вроде бы безмятежном, ощущался подвох. Однако же пускаться в разговоры о доставке через Варшаву или Одессу не стоило – вопрос был недостаточно изучен, а сочинять с ходу небылицы было слишком рискованно.

– Да, вы правы, лейтенант. Мы там уже побывали с сыном – и я нашел сей вариант весьма и весьма удачным. Не так, знаете ли, Персия дика, как считает московский обыватель. От самого Бендер-Аббаса вполне аккуратно ходят поезда, так что… почему бы и нет?

Моряк кивнул, что-то припоминая:

– А мне, представьте, случалось бывать в Бандер-Аббасе. Четыре года назад, как раз в мае – наш «Разбойник» заходил туда чиниться после Доброй Надежды. Кстати, как там – маяк достроили? Помнится, при нас уже под фонарную рубку подводили; немцы еще новейший калильный фонарь собирались ставить, с какими-то особыми зеркалами – так, представьте, их инженеры сидели который месяц в Бендер-Аббасе и ругались, что оборудование никак не привезут…

Олег Иванович, порадовавшись, что собеседник оставил опасную тему – о визите в Баку, – переключился на разговор о бендер-аббасском маяке, не заметив, как сузились глаза лейтенанта…

Яша уже второй час околачивался во дворе дома Овчинниковых, дожидаясь своего нанимателя. После болезни Николки – когда молодой человек исправно бегал за лекарствами в аптеку и мотался за доктором – Фомич зачислил его в «свои» и теперь охотно беседовал с юношей на разнообразные темы, чего никогда бы не удостоился ни один из обитавших под крышей дома «скубентов».

Достойный блюститель двора был уже в курсе о мечте Яши – стать полицейским сыщиком. Дворник скептически относился к этим планам юноши «иудейской веры», но тем не менее охотно делился с ним последними криминальными новостями, которые исправно получал от квартального надзирателя:

– Ну вот, поначалу-то подумали, мертвый, положили в часовню, где два тела опившихся лежали, а он возьми да и заговори! Сейчас его – в приемный покой, отходили, а утром он уж и ходил своими ногами. Оказалось – богатый немец, брательник его еще на Кузнецком магазин держит. Натурально, энтого брательника и вызвали, он приехал в карете и увез страдальца.

Яша кивал, внимательно слушая Фомича. Молодой человек прекрасно знал, каким бесценным кладезем сведений являются московские дворники, а потому старался, как и полагается сыщику, поддерживать с ними самые теплые отношения. Фомич же, найдя в Яше внимательного и понимающего слушателя, разливался соловьем:

– Так, значить, оно и вышло – загулял немчик, попал в притон, девки затащили, а там опоили его «малинкой», обобрали да и завезли в пролетке – вот к нам, сюда. Тут и бросили. Эдак-то часто бывает, тока обычно так далеко не возют. Зачем? А дело-то и прекратили. Пользы от него никому нет – все по-старому будет, одни хлопоты. Хорошо, что еще жив остался, вовремя признак жизни подал! Ты куды, Яков? А вот еще третьего дня Осип Макарыч рассказывали…

Яша, не слушая словоохотливого Фомича, вскочил. По двору шли Олег Иванович и знакомый уже молодому человеку лейтенант. Вид у Олега Ивановича был весьма встревоженным; Яков издали уловил обрывки их беседы:

– Так вы, лейтенант, смеете утверждать, что я…

– Давайте обойдемся без излишних и неприятных нам обоим подробностей, дорогой Олег Иванович, – досадливо поморщился моряк, – тем более что вы отлично знаете: я кругом прав. Никакого нового маяка в Бендер-Аббасе в помине нет, и это известно всякому, кто хоть раз бывал в тамошнем порту, пусть и пассажиром. Поскольку старую Маячную башню, еще португальской постройки, показывают любому приезжему как местную достопримечательность. И не вынуждайте меня повторять вещи, очевидные нам обоим, – ни в каком Баку вы не были и, следовательно, не через какую Персию не проезжали. Так что извольте уж объясниться, душа моя… Понимаю, в клубе у Корфа вам это было несколько… не с руки. Что ж, как вы и настаивали, мы приехали сюда, но не хотите же вы продолжать разговор во дворе? – И моряк выразительно глянул на замершего Яшу и нерешительно топчущегося у него за спиной Фомича.

Олег Иванович с досадой пожал плечами:

– Ну что ж, если вы так настаиваете – прошу! – и указал на подъезд. Лейтенант, кивнув, направился к двери, но Олег Иванович неожиданно придержал гостя:

– Впрочем, постойте. Давайте-ка я сначала кое-что вам покажу, так вам будет проще понять мои объяснения…

Яша на миг только обернулся, чтобы взглянуть, нет ли во дворе еще кого, а когда повернулся, обоих господ уже не было. Совсем – будто корова языком слизала! А между тем деться им было решительно некуда – до лестницы, ведущей в квартиру Семеновых, было еще шагов десять, а возле подворотни ошивался Фомич – и гостям никак бы не удалось миновать его, вздумай они незаметно покинуть двор.

– Куда же они делись, а, барин? – Фомич озадаченно глядел на своего собеседника. – Только вот были – и нате вам, нету!

– Да никуда! В квартиру зашли, а вы бы, Евсей Фомич, глаза протерли – пылью небось запорошило, – нашелся Яков. – Ну я пойду, господину Семенову, наверное, не до меня теперь, гости у них… – И с этими словами Яша выскочил на улицу.

Олег Иванович не знал, что делать. Объяснение с Никоновым закончилось катастрофой. Нет – КАТАСТРОФОЙ. Мужчина проклинал себя за то, что поддался внезапной мысли – увести настырного лейтенанта на ту сторону, в двадцать первый век, и уже там, пользуясь растерянностью оппонента, ставить свои условия. И ладно бы имелся в этом какой-то смысл – так нет! Ничего – только попытка вывести моряка из равновесия и надавить на него, пока он чувствует себя не в своей тарелке. А что из этого вышло…