— Ты, правда, считаешь, что я рада случившемуся? Ты реально так считаешь? Какая же ты мать после этого? Наготовила ужин, украсила стол, улыбалась весь вечер, веселилась! Дочку продавала!

— Прасковья, что ты такое говоришь? — дрожащими губами спросила родительница и хранительница домашнего очага.

— А что мне еще говорить? Мама — самый близкий человек в жизни, а ты вообще не понятно кто! — разозлилась я окончательно. — Как ты могла пойти на поводу у своего мужа и разрешить ему устроить весь этот цирк? Как!?

— Я думала, что ты…

— Ты вообще никогда ни о чем не думаешь! Для тебя наилучший вариант молчать и кивать головой, как болванчик. Ты позволяешь помыкать собой и мной. Ты себя потеряла! Я тебя за это ненавижу! И знай, если я выйду замуж за Дениса, то стану самой несчастной женщиной в мире. Я стану такой, как ты!

Мама подняла на меня покрасневшие глаза и уже открыла рот, чтобы что-то сказать.

— Хватит разговоров! Видеть вас не могу.

Не говоря ни слова, женщина удалилась. Возможно, что она, как и в прошлый раз заложит меня отцу, но хуже все равно не будет.

Я взяла свои вещи и хотела отнести их в ванную, чтобы постирать, но остановилась. В кармане бридж что-то было. Записка! Разворачивая ее, я недоумевала, кто же мог мне ее подложить.

«Милая моя, я знаю, что сейчас ты думаешь обо мне, и вспоминаешь вечер. Для меня, как и для тебя, разумеется, этот вечер был самым лучшим в жизни. Даже поверить не могу, что, наконец, это случилось — мы помолвлены! Теперь жду не дождусь нашей свадьбы. Помнишь, как мы в детстве мечтали пожениться? И вот наша мечта почти осуществилась, осталось лишь немного подождать.

Думаю, что мы теперь сможем встречаться намного чаще и иногда репетировать некоторые вещи из жизни влюбленных. До скорой встречи. Денис».

Что? Что это за бред? Репетировать с ним? Да ни за что в жизни! Нет, то, что я в глубоком детстве собиралась за него замуж правда, но ведь я уже выросла и поумнела. Насколько это возможно. Да мало ли чего я в детстве хотела! Я и принцессой стать мечтала, но ведь это прошло. Так же и с мечтой выйти за Дениса замуж. Я же в конце концов не такая дура.

Сжав бумагу в кулаке, я постаралась восстановить дыхание и успокоиться, ибо остатки моего и так не слишком большого самообладания меня покидали. Прикрыв глаза, я принялась считать. Говорят, что это помогает.

— Один… Два… Три… Четыре… Пять… — я поняла, что это больше похоже на рычание, поэтому бросив бумажку в угол, я залезла в самый дальний ящик и извлекла оттуда пачку сигарет. Вообще-то я не курила уже давно, но сигареты почему-то не выбрасывала, видимо знала, что пригодятся успокоить мои расшатавшиеся нервишки.

Открыв окно, я прикурила тонкую сигарету, больше похожую на зубочистку. При первой же затяжке, закашлялась, как больная туберкулезом. Мда, давно мои легкие не отведывали подобной гадости. Сделав еще пару затяжек, я поняла, что лучше потеряю несколько сотен нервных клеток, чем одно легкое. Сигарета вместе с пачкой вылетели в окно, так и оставшееся открытым на ночь.

Подруге о случившемся я рассказала на следующее же утро. Она пыталась поддержать меня, как могла, но у нее это не получалась.

Так же я прогуляла сегодня вышку под предлогом недомогания. Ну не могла я к Роме на урок заявиться после того, что устроил мой отец. При всей моей наглости, мне будет стыдно смотреть преподавателю в глаза. А еще на меня подействовала увиденная перед парой картина.

Разыскивая подругу, которая сбежала, увидев Большакова, я продвигалась в направлении к аудитории высшей математике, как увидела Романа и какую-то курицу щипанную. Этой самой курицей оказалась девка, которая не верила, что я могу соблазнить Ромашку и получить пятерку по экзамену. Ну, кто бы сомневался, что эта стерва крашенная будет ставить мне палки в колеса. Но не это меня заставило прогулять. Не девушка стоящая рядом с Ромой, а сам Рома. Он мило улыбался ей и принимал ее заигрывания и мимолетные прикосновения.

Всегда уверенная в себя, я просто растерялась. После того, что случилось вчера, я просто не могла взять себя в руки и продолжить свою борьбу. Я практически готова опустить руки и пустить все на самотек, а такого со мной еще не случалось.

И вот теперь сидя на экономике, писала письмо любимой машинке, потому что знала, что вернуть мне ее уже не удастся, но ее расстраивать не хотела. Моя ласточка для меня, как живая.

Яша, перестать! — вернула меня в реальность подруга. — Не все еще потеряно. Все можно исправить.