Когда они приехали домой, мистер и миссис Гибсон сидели в гостиной, готовые развлечься, услышав подробный рассказ о вечере.

Синтия начала:

– О, вечер был не очень забавным. Никто и не ждал иного, — и она устало зевнула.

– Кто там был? — спросил мистер Гибсон. — Довольно молодая компания?

– Они пригласили только Лиззи и Фанни Орфорд, и их брата. Но мистер Роджер Хэмли заехал навестить мисс Браунинг, и они оставили его на чай. Больше никого не было.

– Роджер Хэмли здесь! — воскликнул мистер Гибсон. — Значит, он приехал домой. Я должен выбрать время, заехать и повидать его.

– Вам лучше пригласить его сюда, — сказала миссис Гибсон. — Полагаю, вы пригласите его и его брата пообедать здесь в пятницу, мой дорогой. Думаю, мы окажем им достойное внимание.

– Моя дорогая! Эти юноши из Кэмбриджа хорошо разбираются в вине и не обходятся без него. Мой подвал не выдержит их многочисленных атак.

– Я не думала, что вы такой негостеприимный, мистер Гибсон.

– Разумеется, я гостеприимный. Если вы напишите «горькое пиво» в уголке ваших приглашений, как умные люди ставят слово «кадриль» в знак предлагаемых развлечений, вы получите Осборна и Роджера на обед в любой день, какой захотите. И что ты думаешь о моем любимце, Синтия? Ты ведь не видела его прежде?

– О! Он не такой красивый, как его брат, не такой элегантный, не так свободно говорит. Он развлекал меня больше часа долгим рассказом о каком-то экзамене, но в нем что-то есть.

– Молли, а как ты? — спросила миссис Гибсон, которая заставляла себя быть участливой мачехой и всегда старалась заставить Молли говорить так же много, как говорит Синтия, — как тебе понравился вечер?

– Очень приятный, благодарю, — сердце изобличило ее, когда она произнесла эти слова. Ей была неинтересна карточная игра, ей был бы интересен разговор с Роджером. У нее было то, к чему она испытывала безразличие, и не было того, что ей бы понравилось.

– У нас тоже был неожиданный гость, — сказал мистер Гибсон. — Как раз после обеда пришел никто иной, как мистер Престон. Полагаю, что в Холлингфорде под его управлением оказалось больше собственности, чем раньше. Шипшэнкс стареет. И если так, то я подозреваю, что мы будем довольно часто видеть Престона. Он «не из робких», как о таких говорят в Шотландии, и сегодня вечером чувствовал себя, как дома. Казалось ему все равно: попрошу ли я его остаться или буду зевать весь вечер. Но я против того, чтобы человек оставался, если на меня нападает зевота.

– Тебе понравился мистер Престон, папа? — спросила Молли.

– Настолько, насколько мне нравится половина из тех людей, которых я встречаю. Он хорошо говорит, много повидал. Я очень мало знаю о нем, кроме того, что он управляющий милорда, что уже является поручительством.

– Леди Харриет довольно сурово говорила с ним в тот день, когда я осталась с ней в особняке Эшкома.

– Леди Харриет всегда полна капризов, сегодня ей нравится человек, завтра он ей уже разонравился, — заметила миссис Гибсон, которую всегда задевало, что Молли цитирует леди Харриет или намекает на близость с ней.

– Вы должны хорошо знать мистера Престона, моя дорогая. Полагаю, вы часто встречали его в Эшкоме?

Миссис Гибсон покраснела и прежде чем ответить, взглянула на Синтию. На лице Синтии была написана решимость не разговаривать, как бы к ней не обращались.

– Да. Мы часто виделись с ним… в одно время, я имею в виду. Думаю, он непостоянен. Но он всегда присылал нам дичь, а иногда фрукты. О нем ходили разговоры, но я никогда им не верила.

– Какие разговоры? — быстро спросил мистер Гибсон.

– О, какие-то смутные истории, знаете ли: я бы сказала, скандальные. Никто в них не верил. Если хотел, он мог быть таким любезным; и милорд, который всегда был таким привередливым, никогда бы не взял его к себе в управляющие, если бы все, что о нем говорили, оказалось правдой. Не то чтобы я всегда знала, что из себя представляют эти разговоры, но я считаю все скандальные истории отвратительными слухами.

– Я очень рад, что не скрыл перед ним свою зевоту, — сказал мистер Гибсон. — Надеюсь, он понял намек.

– Если ты зевнул во весь рот, папа, я бы сказала, что это больше, чем намек, — сказала Молли. — И если ты хочешь следующий раз позевать хором, я присоединюсь к тебе, а ты, Синтия?

– Я не знаю, — коротко ответила последняя, зажигая свечу для спальни. Обе девушки обычно вели ночные разговоры в спальне то у одной, то у другой, но сегодня Синтия сказала, что она устала, и поспешно закрыла за собой дверь.

На следующий день Роджер приехал с визитом, как и обещал. Молли находилась в саду с Уильямсом, планируя, где разбить новые клумбы, и увлеклась, расставляя колышки на лужайке, когда, выпрямившись, чтобы оценить результат, краем глаза уловила фигуру джентльмена, который сидел спиной к свету, наклонился вперед, что-то говоря или увлеченно слушая. Молли хорошо знала эту посадку головы и поспешно начала снимать свой небеленый садовый фартук.