– Как ты? – заботливо прошептал мужчина, прижимая обнаженное тело Максима к себе.

Макс выдохнул и кивнул, такая близость вызывала даже сейчас только одно желание – быть еще ближе, прикасаться не к мягкой ткани домашней одежды, а к голой коже. Ему казалось, что она должна быть непременно прохладной и гладкой.

– Максим? – позвал Ярослав.

– Пойдем, я в порядке, - отозвался Макс, открывая глаза и вырывая себя из грез.

Ярослав поставил его в душевую кабину лицом к стене и попросил опереться ладонями о холодную гладкую светло-салатовую плитку для лучшей устойчивости. Уверившись, что Максим не упадет, сам мужчина разделся и встал рядом, пуская мягкие струи воды на их головы. Макс фыркнул и прикрыл глаза, наслаждаясь мягким скольжением теплой влаги.

– Почему я оказался у тебя дома? – спросил Максим, когда молчание между ними затянулось, а нахождение вблизи обнаженное тело, окутанное шумом воды, начало сводить все мысли только к одному действу.

– Тебе стало плохо в аптеке, - пояснил Ярослав и вылил на жесткую мочалку ванильного крем-геля для душа. – Я принес тебя сюда.

– Почему не в больницу? – спросил Максим, жмурясь от первых прикосновений к своей спине.

– Решил, что справлюсь сам.

– Почему?

– Почему ты занимаешься проституцией? – резко сменил тему Ярослав.

После той ночи он часто думал на тему «что было бы, если бы не…». Думал и понимал, что могло бы быть многое, но не представлял ситуации, при которой они с Максимом могли бы встретиться, кроме той, что произошла с ними.

– М-м-м, деньги? – хмыкнул Макс, скрещивая на стене руки и утыкаясь в них лбом.

– Для чего?

– Мне надо платить за учебу, - честно ответил Максим.

Правда редко слетала с его языка, он редко откровенничал с клиентами, синдрома «случайного попутчика» с ним не случалось, он никогда не давил на жалость, предпочитая свою жизнь и свои мысли касательно ее устройства держать при себе. Но сейчас был готов рассказать все. Максиму хотелось, чтобы Ярослав продолжил быть его ангелом-хранителем, продолжил оберегать его и заботиться о нем. Он даже не представлял раньше, что это может быть настолько приятно, когда тебе просто моют спину под душем, когда приносят стакан воды, когда мучает жажда и беспокоятся о твоем здоровье. Ярослав задел этими действиями что-то внутри, что было надежно спрятано, о наличие чего, Максим даже не подозревал. Он считал себя законченной одиночкой и не мог предположить, что ему захочется просто быть рядом с кем-то. Нет, не с кем-то, рядом с конкретным человеком.

– Учишься, значит….

– Учусь.

– Думаешь, что на других работах не платят? – не скрывая неприязнь в голосе, спросил Ярослав.

– Платят, но мне не хватает. Я жрать хочу не сухари с водой, а нормальную пищу, - огрызнулся Максим и дернулся в сторону, уже жалея, что повелся и поддержал этот разговор.

– Интересно, что тебе так необходимо, что денег не хватает?
– фыркнул Ярослав и спокойным движением вернул Максима на место.

Эта реплика долгое время оставалась без ответа. Ярослав успел вымыть Максима, смыть белую пену и потянуться к крану, но парень остановил его, повернулся и приподнял уголок губ в слабой улыбке.

– Я понял, что меня тянет к мужчинам, когда мне было лет пятнадцать. Самое то время для осознания своего сексуального влечения, не так ли, доктор? – ответить Максим не дал, продолжив: - Я родился в благополучной семье. У меня есть мама, папа и старшая сестра, надеюсь, что у них в жизни все лучше, чем у меня, - еще одна полуулыбка озарила красивое лицо. – Они мной всегда гордились, хвастались перед друзьями, я был для них идеальным сыном. До тех пор, пока не имел глупость признаться в своей тяге. Знаешь, что сделала моя сестра?

– Нет, - хрипло выдохнул Ярослав и все же выключил воду, Максима следовало вернуть в кровать и напоить чем-нибудь горячим.

– Оно хохотала, как сумасшедшая, как припадочная. Я думал, что у нее истерика, нервный срыв или как там оно называется, но на самом деле… - Макс прижался к еще теплой и мокрой плитке спиной, чтобы видеть мужчину, обтиравшегося большим полотенцем. – На самом, деле она была счастлива тому, что сможет избавиться от меня. Она меня ненавидела, а я думал, что любила, - парень хмыкнул и пожал плечами, чувствуя, как холод начинает касаться голой кожи.

– Дальше, - скомандовал Ярослав, закутывая Макса в полотенце.

– Дальше об этом узнали родители. Я не поверил Анне, сам пошел и рассказал им. Я же был их любимым сыном. Ровно до той секунды, пока мой отец не услышал фразу «папа, я гей». Знаешь, он не орал, не бил меня, только взял мою сумку, с которой я ездил на подготовительные курсы, вынул оттуда мой паспорт и протянул его мне. На прощание мне сказали, что я для них умер, чтобы не смел возвращаться, даже если буду действительно подыхать.