Маг был непроницаем. Ни одна морщинка на физиономии мыслителя не указывала на испытываемое им ликование. Он молчал, просчитывая так и эдак возможные варианты развития дальнейших событий. Тюнин, непривыкший тратить время впустую, недолго всматривался в его вдумчивое лицо.

— Что-то не так? — спросил он тоном, требующим конкретики. — Мои люди сделали дело, они желают получить обещанное….

— О! — наигранно вскинул брови хитрый Дао. — За это не переживайте…

Хагай откинул подбитую мехом полу и, отстегнув от пояса увесистую мошну, протянул её Ксиаобо. — Мои мысли…, — передавая заработанное золото в раскрасневшиеся на морозе руки Ниндзя, пояснил свою задумчивость маг, — м-м-м, …просто как-то неудобно. В нашем деле тебе достаточно было положиться на ваших солдат. Они прекрасно справляются и под началом генинов[154]. Стоило ли самому тюнину ввязываться в это…?

— Стоило, — ответил Ксиаобо, пряча под одежду полученное золото. — Мои солдаты за последние полгода имеют с Круга магов две недоимки, поэтому и…

Он запоздало опомнился и бросил цепкий взгляд в сторону Хагая. Серый продолжал выглядеть непроницаемым, но от того, что сейчас незримо проскочило между ними, даже под тёплым меховым опашнем тюнину стало зябко. Он вдруг понял, что сам того не желая, совершил непоправимую ошибку. Дух воина не давал ему возможности тут же броситься вымаливать прощение, а потому оставаясь твёрдым в высказанных претензиях, он продолжил так:

— Мы многим обязаны вашему Кругу, но, Хагай. Мы ведь тоже сделали для магов многое? Солдатам некогда раздумывать над тем, почему им не заплатили. На то они и солдаты, чтобы не задумываться. Они делают своё дело, а после высказывают свои претензии генинам, а те - нам. Дошли слухи до дзенина[155]. Вот, зная о том, что о выполнении нового задания нужно доложить тебе лично, меня, как знакомого с тобой, и послали взять плату.

Тут нет никакого недоверия, просто мы воины, а не рабы. Рабам можно не платить, а воинам положена плата. Каждая встреча со славянскими штоурмвоями может стать для любого из нас последней. Они великие витязи, и что ни говори, даже нам с ними во многом не тягаться…

— Я всё понял, тюнин, — холодно ответил маг, судя по всему неудовлетворённый ни ранее услышанными словами воина, ни неудачной попыткой того оправдаться. — Однако же дело сделано, плату получили, рассказывай…

Ксиаобо сжал зубы. Ему пришлось приложить немало усилий для того, чтобы снова открыть рот:

— Веры долго шли к востоку, пока не осели у х’Арийского моря возле реки Сарма. Мы шли за ними на расстоянии, пока асур Вулкан не загнездился на зиму с войском. Близко не подойти, веры умеют охранять своё жильё, однако и издали видно, что стали не только зимовать. Рубили дома, огораживались…

— Не обязательно, ­— думая о чём-то своём вставил поправку Хагай, — они легко и без лишних переживаний бросают даже полные великолепия города. Не рушат, не жгут, а просто уходят и всё. Странные эти русские, они не держатся ни за дворы, ни за злато. Отстроят избы, терема, огородят на защиту, а потом собираются и уходят в «никуда». Нет у них таких земных ценностей, как скажем у вас.

Я вот не думаю, что солдаты Вулкана ходят к кметям его и требуют плату за любую пустяшную услугу. Они понимают, они воины, это их жизнь – воевать, защищать. У раба своя жизнь, у воина своя. Ф-ф-ф-ф-ф, — тяжко выдохнул паровое облако Хагай, — достаточно об этом. Это я говорю к тому, что если понадобится, и эти свои терема да палаты веры легко бросят и уйдут.

И снова без вины виноватый тюнин всего парой фраз был брошен на лопатки, и всё

так же сложно было ему подниматься и продолжать рассказ.

— На то, чтобы делать выводы есть более мудрые головы. — Сдержанно начал он. — Наша задача разведать, подсмотреть. Что видели о том и говорим. …Видели, что веры осели – говорим. Видели, как они осели – говорим. Станут уходить – тоже расскажем…

— Не кипятись, тюнин, — скажи лучше, асуров кудесник шёл со всеми?

— Да. Посох был с ним.

— Это понятно, что с ним. Погоди, дай-ка я предугадаю, думаю, он его решил спрятать, так? Где-нибудь в подгорных Капищах, скорее всего на привходе в Недру? Там самое сокрытое место белокожих…

Тюнин потянул уголки губ вниз:

— Ты …всё знаешь.

— Нет, просто догадываюсь. Заметь, за всё это теперь я мог бы тебе и не платить. Хотя, где там? «Воины станут жаловаться на недоимку», так получается, да? Всё, забудем, расскажи детали…

И снова необъяснимое чувство вины сдавило грудь тюнина. Приходилось признать, что данные высоты познания человеческого естества были ему недоступны. Ксиаобо ничего не нашёл лучше, как для должного завершения дела внутренне отгородившись от отвлекающих мыслей, просто излагать то, что ему было известно:

— Это место называют Лударь. Кудесника туда вёл кто-то из местных…

— Адууд?[156]

— Нет, не похоже. Скорее всего, кто-то из русских. Адууды к пещерам не ходят, боятся. С вером и провожатым шли штоурмвои, поэтому близко подойти было невозможно. И так на днях местные расы и так уже, было, напоролись на наших. Обошлось, ушли.

— Вы оставили свидетелей?

— А как по-другому? Убивать их – начнут искать. Тогда в три раза у расичей острее станут и уши, и глаза. И уж если увидят кого, не отпустят целыми. А так, раз мои воины никого не трогали, знать не со злом приходили. А куда идут, русским знать незачем, раз их не трогают.