Мне пришлось присесть на диван напротив Хеллера, чтобы эффектно и властно ткнуть в него перстом указующим.

— Вы прекрасно знаете, что я ровным счетом ничего не знаю об этих машинах. И вы сейчас пытаетесь воспользоваться своим преимуществом! Так дело у нас не пойдет!

— Ах, простите, — сказал он. — Я не учел, что в Академии данный вопрос, пожалуй, не затрагивался слишком глубоко. «Затрагивался, затрагивался, и еще как глубоко, да только я завалил этот курс».

— Прежде всего вам следует понять смысл времени, — сказал он. — Примитивные цивилизации полагают, что движение энергии определяет время. А фактически дело обстоит наоборот. Время определяет движение энергии. Вам понятно это?

Я сказал, что понятно, но по моему виду он, пожалуй, догадался, что я ничего не понял.

— Спортсмены и особенно те из них, кто занимается различными видами единоборств, постепенно приспосабливаются к управлению временем, — сказал он. — В некоторых видах спорта, как, например, в борьбе, настоящие мастера своего дела вырабатывают способность замедлять течение времени. Им все представляется как на экране с замедленной съемкой. И тогда спортсмен способен фиксировать каждое движение противника, словно разложив его на ряд отдельных статических позиций. В результате он действует без спешки, точно выбрав момент. И никакой мистики здесь нет. Он просто как бы растягивает отдельные отрезки времени.

Я постепенно утратил нить беседы, и Хеллер, похоже, догадавшись об этом, придвинул к себе монитор и стал нажимать на нем кнопки.

— На первом месте, — сказал он, — у нас должна стоять Жизнь. — И это слово тут же высветилось на экране. — Некоторые примитивные цивилизации считают жизнь продуктом деятельности Вселенной, что весьма глупо. В действительности все обстоит как раз наоборот. Вселенная и ее составляющие как раз и являются продуктом деятельности жизни. Некоторые примитивные культуры воспитывают в себе ненависть к собратьям по жизни и утверждают, что живые существа — всего лишь случайные продукты материи, но все эти культуры не слишком-то далеко продвинулись в своем развитии.

Все, о чем он пытался сейчас рассуждать, бросало его прямо в пасть моих любимых героев — психиатров и психологов. Они с должной авторитетностью могут втолковать всем и каждому, что люди и вообще живые существа представляют собой всего лишь отбросы материи, а посему должны быть перебиты. А если дело дойдет до крайности, то эти авторитеты могут великолепно доказать свою теорию и на деле. Вы только попытайтесь заявить им, что в мире существует такая вещь, как жизнь, самоценная сама по себе, и они тут же отправят вас на плаху как еретика. Что если и не безусловно, то во всяком случае неоспоримо докажет их правоту. Но я решил — пусть себе продолжает. В весьма скором будущем — он сполна получит то, что давно уже заслужил.

— Затем, — продолжал Хеллер, — следует ВРЕМЯ. — И он, нажимая кнопки, высветил это слово на экране. — За временем следует ПРОСТРАНСТВО, — и это слово высветилось на экране. — Далее идет ЭНЕРГИЯ и только потом — МАТЕРИЯ. Вот вы и видите, как они расположились в порядке старшинства сверху вниз.

На экране все эти пять слов выстроились в следующем порядке:

ЖИЗНЬ

ВРЕМЯ

ПРОСТРАНСТВО

ЭНЕРГИЯ

МАТЕРИЯ.

— Поскольку мы олицетворяем собой жизнь, — сказал Хеллер, — мы можем контролировать весь этот комплекс. Подавляющее большинство живых существ настолько подвержены воздействию собственного окружения, что убеждены, будто окружающая среда осуществляет за ними контроль. Но, рассуждая таким образом, невозможно далеко продвинуться вперед. Главной причиной того, что нам стали доступны передовые технологии, является то, что нам, благодаря нашему более высокому положению, удается осуществлять в известной степени контроль над остальными ингредиентами Вселенной. Технология наша продвинута настолько, что мы способны управлять внешними силами. В этом-то и заключается формула технического прогресса: в возможности контроля над факторами, которые я сейчас для наглядности перечислил на экране.

Если только вам в голову закрадется мысль, что это они осуществляют контроль над вами, вы тут же обрекаете себя на неудачу.

Вот-вот, то, что он сейчас говорил, и было самой настоящей ересью. Любой психолог мог ему в два счета доказать с полной непреложностью, что человек на сто процентов является продуктом чего угодно и что сам он не способен изменить буквально ничего.

— Таким образом, — продолжал Хеллер, — нам приходится хоть в какой-то степени разбираться во времени, хотя бы для того, чтобы получить возможность управлять им. Фактически идея контроля над временем совершенно непостижима для дикарей. Правда, в их оправдание следует отметить, что время предстает перед ними в виде наиболее не подверженной изменению категории. Внешне действительно все выглядит так, будто буквально ничто не может повлиять на ход времени. Непросвещенному уму оно кажется самым незыблемым фактором во Вселенной. Оно вроде бы течет независимо и неумолимо, все превращая в прах на своем пути. Именно открытия, сделанные Волтаром в области изучения свойств времени, и превратили его в столь могучую державу, дали ему власть над космосом. Время — это то, что формирует Вселенную, пока оно не сталкивается с жизнью. Время определяет форму орбит атома, падение метеоритов, вращение планет и поведение солнц. Все без исключения втянуто в неумолимые временные циклы. Фактически ничто не могло бы существовать вне времени, которое, уступая только жизни, обуславливает пути всеобщего движения. Именно время определяет место всех событий в будущем. К счастью, бывает возможным установить немного заранее этот расклад на будущее. Время содержит нечто такое, что можно было бы назвать неким механизмом распространения в пространстве, — вроде мехов гармони, что ли. Мы способны примерно за двадцать четыре часа до события узнать то, что произойдет или, если угодно, сформируется в будущем. Математики уже давно сталкивались с этим, определяя траекторию движущихся предметов и рассчитывая их путь и положение на каждый момент в будущем. Но это можно увидеть как бы и воочию.

Хеллер достал из шкафчика, стоящего рядом с ним, коробку. Это был один из двух временных визоров, которые он притащил с собой на борт. Он указал мне на рычаг регулировки времени и нацелил линзу визора на дверь.

Не могу толком сказать, что именно я ожидал увидеть. Инструмент этот представлял собой нечто вроде небольшой фотокамеры. Держать его в руке было удобно. Поэтому я решил сделать Хеллеру приятное и притворился, что мне и в самом деле интересно. Когда я заглянул в монокуляр, изображение было просто отвратительным. Все представало в зеленом свете и более всего походило на оттиск цветного изображения в печатной машине, когда вместо цельной картины перед тобой возникает какая-то рябь из отдельных точек одного цвета. В общем, я увидел что-то вроде этого. И все-таки мне удалось разглядеть выход из помещения, в котором мы находились.

Я повертел большой рычажок сбоку, не ожидая ничего особо интересного. Однако точки вдруг начали принимать определенные очертания. Казалось, что кто-то выходит из комнаты. Я бросил взгляд на дверь поверх этой штуковины. В дверях никого не было. Я снова повертел рычаг, и изображение снова возникло на экране. Если хорошенько напрячь зрение и вдобавок сосредоточить все внимание на этом точечном изображении, то получалось нечто здорово смахивающее на мою собственную спину.

Я снова повертел рычажок. И снова мое подобие выходило отсюда! Немного присмотревшись, я обнаружил, что выгляжу жалким и явно потерпевшим поражение. Меня это разозлило. Нет, я непокину это помещение в таком несчастном виде, поджав хвост!