— Ее супруг казался крепким мужчиной, — пробормотал заминдар.

Киран пожал плечами.

— Он старше Джаи на сорок лет. Было ясно, что он умрет первым.

— В конце концов, такова участь всех вдов. Джая успокоится на небе. Следующая жизнь моей дочери будет полна радости и блаженства.

Молодой человек пристально посмотрел на отца.

— И вы в это верите?

Киран вернулся к сестре и принялся ее утешать. Джая не слушала, она продолжала сидеть в одной и той же позе, застывшая, как статуя. Потом неожиданно заговорила, прервав брата на полуслове:

— Я должна кое о чем рассказать, пока… еще жива. Ко мне приходила девушка. Прежде она была храмовой танцовщицей… — Джая сделала паузу, заметив, что Киран вздрогнул, заморгал и облизнул пересохшие губы. — Она сказала, что ее подруга была твоей возлюбленной и родила от тебя ребенка. Она просила не говорить тебе об этом. Но я решила, что будет лучше, если ты узнаешь.

— Ее звали Амрита?

— Нет, кажется, Тара.

— Не подругу, а ту, другую, мою… возлюбленную… — Голос Кирана дрогнул.

— По-моему, да.

— Ребенок… Мальчик, девочка?

— Не знаю, я не спросила.

Киран опустил голову. Его ребенок?! Возможно ли это? Неужели тогда, во время второй поездки в Бишнупур, он, как когда-то сказала Тара, увидел то, что хотел увидеть?

— Почему Тара пришла к тебе?

— Не знаю.

— Где сейчас Амрита?

— По-прежнему танцует в храме.

— А Тара?

— Она живет в Калькутте.

— С английским офицером?

— Нет. Она вышла замуж за индийца.

Киран помолчал. Потом тяжело вздохнул.

— Я любил Амриту. Я ее не забыл. Не знаю, что бы я мог сказать ей… теперь.

— Я завидую людям, которым выпало счастье любить. Не важно, как сложилась их судьба, — вдруг промолвила Джая. — В другой жизни любви может не быть. Да и самой жизни… тоже.

— Ты должна верить, — только и нашелся что сказать Киран.

— Я верю, — обреченно произнесла сестра.

Затем Джаю посетил отец. Господин Рандхар говорил о том, что человек боится смерти, ибо не знает, что это такое, тогда как на самом деле смерть есть освобождение от уз и тягот жизни, ведущее к новому, лучшему существованию.

Дочь внимательно слушала и послушно кивала. Она ни в чем его не винила. Он был хорошим отцом, он ее любил и всегда заботился о ее будущем.

Ночью Джая осталась одна. Не в силах заснуть, она погрузилась в раздумья. Завтрашний день станет последним днем ее жизни. Послезавтра она умрет.

Девушка сплела пальцы. Обычно люди не знают дня своей смерти, как не знают, от чего умрут. Ей не повезло, и теперь она раз за разом рисовала картины своей страшной гибели.

Джая представила, как родственники покойного мужа поджигают соломенное ложе, как огонь охватывает его со всех сторон и подбирается к ее плоти. Какая, должно быть, нечеловеческая боль! Каким сильным будет желание вырваться, спастись! Волосы вспыхнут, как факел, пламя выжжет глаза, а потом доберется до сердца. Джая с невольным ужасом разглядывала свое тело, от которого останутся только уголья. Что значит не существовать, не быть? Что изменится от того, что она жила, а после ее не стало?

Приезд отца и брата не принес желанного облегчения. Никто ее не понимал, не мог по-настоящему утешить.

Внезапно Джая подумала о том, что жила неправильно. Нужно было всем существом впитывать красоту окружающего мира, радоваться, любить, следовать зову сердца. Быть такой, как… Тара.

Тара! Джая силилась улыбнуться и не могла. Тара. Вот кто был способен ее понять и… сумел бы помочь, не побоялся бы взять за руку, обнять и найти слова утешения. Жаль, что Таре неизвестно о том, что должно случиться… Быть может, послать за ней, попросить, чтобы она пришла? Джая глубоко вздохнула. Ей стало немного легче, она уже не чувствовала себя такой одинокой. Именно в этот момент у нее зародилась мысль о возможном спасении.

Утром ей вновь принесли еду, и она опять не смогла проглотить ни крошки. Что толку есть, если завтра она умрет?

Внутреннее состояние Джаи изменилось. Сперва она впала в оцепенение, потом ею овладел страх, затем промелькнула досада на окружающих, теперь девушка принялась размышлять и прислушиваться к своим желаниям.

Когда женщины ушли, она подошла к двери и увидела, что та не заперта. Тюрьмой была не комната, а сама жизнь, ее нынешнее положение, свод жестоких обычаев.

Никто не посмеет дать ей приют в своем доме, даже напоить ее из своей посуды!

Джая незаметно покинула помещение, спустилась по лестнице и, никем не замеченная, вышла через заднюю калитку. Все были заняты подготовкой к похоронам, за вдовой никто не следил. Мысль о том, что молодая женщина может сбежать, казалась невероятной.

Джая шла по улице, ничего не видя вокруг. В белом сари, с растрепавшимися волосами, скрывающими бледное лицо, она походила на привидение и не замечала, как все шарахаются от нее.

Каким-то чудом она отыскала дом, в котором жила Тара. Постучала, и ей открыли.