На привале Девар вновь подошел к Амрите, сел неподалеку и сказал:

— Возможно, все не так плохо, как тебе кажется. Женщины повелителя живут в роскоши. Думаю, если ты будешь послушна и станешь радовать принца своим искусством, он позволит тебе привезти дочь во дворец. Я не знаю, как тебе жилось в храме, но жизни во дворце раджи завидуют многие. Ты просто не представляешь, что это такое.

— В храме мне говорили о том, — помолчав, ответила Амрита, — что невежественные люди часто принимают временные радости жизни — богатство, роскошь, еду, питье — за нечто, способное подарить вечную радость и счастье.

Девар вспомнил, как в его родной деревне голодные люди, случалось, были готовы отдать жизнь за горсть муки, в которой кишели черви.

— Я их понимаю, — вздохнув, сказал он.

— Из какой вы касты?

Девару почудилось, что в вопросе прозвучало презрение.

— Кшатриев. Но меня воспитали шудры.

— Я тоже шудра, — спокойно промолвила Амрита и добавила: — Знаете, один мудрец сказал: «Жемчужина находится в раковине, раковина находится в море. Ныряльщик достает ее оттуда. Никто другой не способен сделать это». Если не судьба, то отношение к жизни и людям — в ваших руках.

Девар понял, что она видит его насквозь и не собирается щадить.

— Вот как? — произнес он с оттенком иронии. — Шудра? Мне казалось, что ты ни больше ни меньше, как брахманка!

Девар лгал. На самом деле она представлялась ему созданием, существующим вне сословных различий. Разве красота может подразделяться на касты? Разве она продается? Разве всякая птица способна жить и петь в клетке?

Он видел ее тело в танце, но понятия не имел, что представляет собой сокровищница ее души.

— Я знаю, ты спрашивала у принца о том, откуда он узнал твое имя. Его назвала одна из твоих подруг. Она выступала перед сыном раджи в Калькутте вместе с танцовщиком-мужчиной. Очень красивая пара. Женщина сказала господину: «Поезжайте в Бишнупур, там, в храме Шивы, есть девадаси по имени Амрита».

Амрита радостно вздрогнула. Тара? И… Камал? Стало быть, они живы, они вместе, все сложилось хорошо, гораздо лучше, чем она предполагала! Только зачем Тара рассказала о ней этому обладающему кучей золота, но нищему душой человеку? Почему за все эти годы подруга так и не появилась в храме?

Ей не хотелось разговаривать с Деваром, ей нужно было подумать.

Амрита встала и пошла в лес. Девар не двинулся с места и только смотрел ей вслед. Он понял, что пленница хочет побыть одна.

Залитые ярким солнечным светом огромные косматые деревья шевелились и волновались от ветра, их листья отливали изумрудным и золотым. Амрите казалось, будто она видит гигантский ковер, распростертый под ногами исполина. Хотя путники долго взбирались на холм, молодая женщина не представляла, что они поднялись на такую высоту!

Амрите чудилось, будто на вершинах далеких гор отдыхают облака. Она посмотрела вниз — подножие крутого холма утопало в зарослях тропических растений. Потом она увидела незнакомые пунцовые цветы, выросшие у кромки обрыва, и протянула к ним руку.

В храме все ходили босиком, а сейчас на ней была обувь. Подошвы заскользили по торчащим из земли корням, которые были похожи на свившихся в клубок змей. Амрита не заметила, как потеряла равновесие и поехала вниз.

К счастью, она успела схватиться за длинную гибкую ветку. От страха перед высотой и от усилий, понадобившихся для того, чтобы удержаться, у нее перехватило дыхание. Склон осыпался, мелкие камни с шумом катились вниз.

Амрита висела над бездной, держась за кончик жизни. Если бы не Амина, она бы… разжала руки. Она находилась в расцвете молодости, красоты и таланта. У нее была пусть короткая, но настоящая любовь. Большего ей не достичь. Зачем жить, увядая и теряя силы? Зачем превращаться в рабыню судьбы и людей?

Лишь мысль о том, что ее дочери придется расти без матери, как и ей самой, удерживала ее на этом свете.

Поначалу Амрита не кричала, чтобы понапрасну не растрачивать силы, пока не убедилась, что не сумеет вскарабкаться наверх.

Никто не шел на ее зов. Ветка раскачивалась и гнулась, пальцы немели.

Когда у нее потемнело в глазах, когда Амрита поняла, что через секунду сорвется вниз, ее схватили чьи-то сильные руки и рывком втащили наверх.

Амрита рухнула на траву и увидела над собой лицо Девара.

Он был сам не свой, но не от усилий, а от панического страха. Он тяжело дышал и смотрел на нее в упор. У него были слишком темные, почти непроницаемые глаза, чтобы Амрита смогла разгадать его чувства.

Это длилось всего несколько мгновений, после чего из зарослей выбежал принц с несколькими слугами. Он подскочил к Девару и злобно ударил его по лицу — раз и другой. Тот слегка пошатнулся; было заметно, что только благодаря усилию воли он пытается удержать себя в руках. В этот миг Девар напоминал пса, готового броситься на жестокого хозяина, но понимающего, чем грозит неповиновение. Тем, что с него живьем снимут шкуру.