Я её окликнул.

— Да? — тут же повернулась она.

— За мной ещё стихи… — напомнил я.

Когда я уже ехал в метро, то понял, что не надо было отпускать её с ними. Но я же слишком гордый! Теперь не смогу смотреть своему отражению в глаза — стыдно. Правда, я его всё равно не увижу.

Я посмотрел на дверь, в которой отражались все пассажиры, кроме меня. Мне было интересно, как теперь выглядит моё лицо и глаза. Как только я вошёл в метро, боль тут же прошла. А спустя пару минут лицо вновь стало мягким, а глаза стали нормально видеть. Только нервный тик продержался чуть дольше, но потом и он пропал.

Как мне объяснил профессор, виноват в этом только я сам. Гипнотизёры, блин. Но я же ведь теперь знаю, что не вампир, что это всё просто результат гипноза. Я посмотрел на стекло и начал повторять, что я не вампир, что вампиров не существует. К своей станции я подъехал с кое-какими результатами — я сумел увидеть в стекле своё левое ухо. Оно появилось на пару секунд, но потом вновь исчезло. Как там говорил этот учёный… Полный контроль? Где-то я это уже слышал. Вот только где? Ну конечно! Мне же что-то такое говорил этот учитель кунг-фу… Надо бы к нему обратиться, тем более он обещал бесплатные уроки.

Мимо меня прошла красивая девушка, и я уже привычно проводил её кровожадным взглядом. Едва я заметил это за собой, как тут же всё прошло и мне стало противно. И я бы смог выпить из неё кровь?! Нет, однозначно, надо идти и учиться управлять самим собой. Иначе скоро всё станет совсем плохо. На солнце я больше не выйду, потому что в следующий раз я могу и в правду сгореть.

А вот интересно, почему жажда у меня особенно сильно проявляется, когда я смотрю на шею девушек? Больше напоминает не вампиризм, а извращение какое-то.

Выйдя на своей станции, я огляделся по сторонам. Ведь наверняка же за мной послали кого-нибудь, чтобы я не сбежал. Но пока вроде никого не видно, посмотрим…

В метро я купил газету и, наплевав на всё, закрыл ею лицо и сделал козырёк. Глаза всё равно слезились, но намного меньше. А жгло только кисти рук, которыми я держал газету. Больно, конечно, но по сравнению с лицом это проело таки мелочь.

Подойдя к своему дому, я, вопреки ожиданиям, не увидел ничего необычного. Никто не толпился возле моего подъезда, да и в подъезде никого не было, как было видно снизу.

Я вошёл, выбросил газету, тихо поднялся по лестнице и тут вспомнил, что ключи-то остались в вещах, которые, в свою очередь, были в больнице. Не возвращаться же туда. И вот, когда я уже почти решил лезть через балкон (в конце-то концов, что со мной может случиться? ну упаду, ну встану и попробую ещё раз), дверь моей квартиры отворилась, и из неё выглянул Чиж.

— О! А вы к кому? — нагло спросил он.

— К себе, — недолго думая, ответил я. — А вы?

— Та же фигня, — радостно ответил он и бросился обниматься.

— Ты чего это? — удивлённо спросил я, когда он перестал мять мои и без того больные кости.

— Больной ты наш, — умилённо сказал он. — Лана! Пришло.

Тут из кухни выскочила Лана.

— Виктор!

Сеанс активного обнимания был повторён.

— Да что вы все? И вообще, что вы тут делаете? — удивлённо спросил я, заходя в свою квартиру.

— Так нам же Лида утром позвонила и сказала, что ты сегодня домой из больницы вернёшься.

Так это что же выходит? Она знала, что я сбегу, и всё предвидела заранее?

— Тебя же ранили тогда на дискотеке. Как ты на пулю-то нарваться умудрился? И вообще, как ты мог связаться с этими бандитами? Лида рассказала нам, что ты им деньги должен был, — нахмурился Чиж. — Ты скажи, если нужны деньги, мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо конечно, но всё уже устроено, — чуть не прослезился я.

Приятно всё-таки.

— А что это ты в форме? В армию собрался? — неожиданно спросил Чиж, оглядев меня с ног до головы.

— Ага, мало мне приключений на мою пятую точку, — ехидно ответил я. — Вот армия-то сделает из меня человека, как говаривал мой дед.

— Да, вообще, армия — это школа жизни, — нравоучительно сказал Чиж, который в жизни не подтянулся-то ни разу.

— Вот только я эту школу лучше заочно пройду, — ответил я, снимая ботинки.

Какие же они неудобные, высокие, пока расшнуруешь, три раза упадёшь. Я пошатнулся и вправду едва не упал. Сняв всё-таки обувь, я облокотился о стенку и попытался совладать с окружающим миром, который вдруг пришёл в движение. Головокружение через пару секунд прошло, но слабость всё же осталась.