— Что это? — на всякий случай спросил я.

— Лекарство от грусти, — неожиданно тоскливо ответил Кельнмиир. — Жаль только, что на вампиров не действует.

Пить я особо никогда не любил и не умел, поэтому для начала с подозрением сделал маленький глоточек. По горлу прокатилась волна сладости и влилась в желудок. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а через секунду я ощутил невероятный прилив бодрости. Настроение особенно не улучшилось, но зато в голове прояснилось.

Если я буду впадать в пессимизм, то ничего хорошего это не даст. Будет только хуже. Намного хуже. Лучше думать, что рано или поздно я вернусь домой, а до тех пор нужно пытаться узнать как можно больше. Познать то, о чём не имел понятия. Это же ведь так интересно, попасть в мир, полный волшебства и сказочной красоты. Если только ты попал в этот мир не навсегда…

Я сделал второй, уже полноценный глоток. Кельнмиир с интересом следил за моей реакцией.

Какая может быть реакция на заряд оптимизма? Я прямо-таки засиял. Не в том смысле, что покраснел, а именно засиял…

— Какой чудесный напиток, — неожиданно чересчур громко сказал я.

— Ну, вот мы и выяснили, — пробормотал Кельнмиир.

— Что выяснили? — опять громыхнул я. Кельнмиир ухмыльнулся.

— Что «Сладость жизни» действует на тебя, так же как и на прочих людей, ведь на вампиров она вовсе не действует.

Наверное, это комплимент.

— Замечательно, — восхитился я. — Ещё одна радость в этой прекрасной жизни.

— Ой ли.

— Что «ой ли»?

— Ты уверен, что в замечательной? — с подозрительными сарказмом спросил Кельнмиир.

Я поудобнее устроился в кресле и расслабился.

— А то! Если мне не случится попасть домой, то буду жить у вас. Кей был совершенно прав, назвав мой мир негостеприимным местом. Правда, он слегка приуменьшил. А у вас весьма гостеприимно, и люди у вас хорошие… и вампиры. Да у вас тут столько интересного, что не один год потребуется, чтобы хотя бы понять все масштабы моего незнания!.. — Я допил кубок и поставил его на стол. — Какой хороший напиток. Такого радостного настроение у меня не было ещё с первого класса. Первого сентября я шёл в первый класс, я так ждал этого дня… Помню, ещё такая белая рубашечка на мне была…

— И что же? — поддержал разговор Кельнмиир, однако украдкой позёвывая.

— Эту белую рубашку мне уже третьего сентября испачкали… да и не только рубашку… Ик… В лужу меня посадили, за что, я, правда, не помню… Но ведь сейчас это же совсем другое! У вас тут такая страна хорошая… эта… как её? Эле… Элирская Импре… тьфу… Империя. Слово-то какое, и не выговоришь. В общем, решено, остаюсь у вас.

— Уверен? — Кельнмиир уже откровенно усмехался.

— Уверен, — горячо сказал я и нечаянно уронил кубок на пол. Он, однако, не покатился по полу, а завис над ним и поспешил к выходу.

— Куда? — растерялся я.

— Что, ещё хочешь? — поинтересовался Кельнмиир.

— Хотелось бы… ик, — я удивлённо прикрыл рот ладонью и задумался.

Неужели я напился? Одним стаканом какой-то сладкой бурды? И это называется русская гордость. Считается, что русский человек может на халяву пить сколько угодно. А тут пришёл в гости, выпил пару глотков и уже в зюзю. Хотя почему в зюзю? Мысли идут довольно здравые…

— Слышь, Кель… Кельнми… ир, ну и чувство юмора было у твоих родителей, а где Ремесленники?

Кельнмиир стукнул книгой, которую до этого держал в руках, по столу.

— Наконец-то умные мысли. Кхе… — Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Хотя про лужу тоже было весьма точно и к месту. Ромиус на Ассамблее, а молодой Кей бегает по его поручению.

— Ага, — глубокомысленно изрёк я. — Это, безусловно, хорошо. А… хм.

Неожиданно я совсем потерял ход мысли и сконфуженно замолчал.

На целую минуту воцарилась тишина.

— Но они скоро должны прийти, — нехотя, словно открывая тайну, наконец сказал Кельнмиир.

— Заме… ик… чательно, — едва выговорил я.

В глазах уже поплыли разноцветные круги, и меня начало укачивать. Я невольно вцепился в подлокотники кресла, чтобы ненароком из него не выпасть.

— Что-то с тобой не то, — наконец заметил Кельнмиир.

— Да ну?

Меня уже откровенно штормило. Ещё чуть-чуть — и я бы упал набок вместе с креслом. Очень кстати за моей спиной послышались шаги.

Поскольку Кельнмиир сидел передо мной, вероятнее всего, это был не он. Значит, это пришёл кто-то из Ремесленников.

Любопытство пересилило моё плохое самочувствие, и я очень аккуратно повернулся, пытаясь разглядеть, кто же это пришёл.

— Что это вы тут делаете? — раздался уже знакомый мне баритон.

— Пьём, — лаконично ответил Кельнмиир.

Я тоже собрался открыть рот, чтобы сказать что-то умное, но из него вырвалось лишь нечленораздельное мычание.

— А с ним что? — прозвучал как всегда жизнерадостный голос Кея.

Кельнмиир пожал плечами:

— Слабый он, с одного кубка унесло.