Ритмичная музыка, всплески разноцветного освещения, толпа, прыгающая и томящаяся на пятачке для танцев, словно ударами молота выбивала из головы Яны тяжелые мысли. Клуб был так себе - не элитный, но Кристина выбрала его именно из-за скопления разношерстной толпы, в которой легче всего можно было столкнуть Яну с первым попавшимся парнем, который удержал бы падающую в кризис Яну буквально на самом краю.

Смуглый красавец Угур Узман появился почти под утро, когда от выпитых коктейлей и бесконечных танцев с чередой парней - все на одно лицо - плохо держащаяся на ногах Яна буквально повисла на прямых плечах высокого, стройного, стильно одетого юноши. Охрипшим от выпитых коктейлей голосом она спросила:

– Ты кто? Я тебя не знаю.

– Я Угур Узман, - доброжелательно ответил парень, с удовольствием оглядывая пьяную, но все равно какую-то чистую и светлую девушку.
– А ты? Как тебя зовут, Московское Солнышко?

– Солнышко, - довольно хихикнула Яна.
– Да, я для тебя - Солнышко. Можешь так меня и называть.

– Я буду звать тебя Сесиль, Избранная, - ласково поцеловал он Яну в ушко.

– Щекотно, - засмеялась девушка и переспросила: - А как тебя зовут?

– Я же сказал: Угур Узман. Это по-нашему значит удачливый мастер.

– А ты кто? Хачик?

– Что такое "хачик"?
– переспросил парень.

– Ну, хачик, значит, хачик, то есть азер.

Догадавшись, что девушка спрашивает о национальности, он ответил:

– Я турок.
– И для верности повторил: - Я приехал из Турции. Там мой папа держит небольшую строительную компанию. Меня прислал в Москву учиться на строителя. Хочет, чтобы я работал с ним в компании.

– Для турка ты слишком хорошо говоришь по-русски, - удивилась Яна.

– Да, моя мама - русская. Давно уехала из России. Папа ее спас - ее хотели отдать богатому турку в гарем - папа выкупил.

– А, так ты турок, - сообразила, наконец, Яна.

– Да, да, турок. Я и говорю. Угур Узман, - повторил он на всякий случай.

– Угур Узман, - произнесла Яна.
– А можно только Угур? Это что-то значит?
– непомняще переспросила она.

– Да, это значит Удача, Фортуна.

– Угур - Удача... Да, ты будешь моей удачей, - вслух решила для себя Яна.
– И тебя принесла мне Фортуна... Угурчик, давай уйдем отсюда, а то я здесь задыхаюсь - все курят и топают, пыль поднимают, - устало попросила Яна.

– Хорошо, моя Сесиль, - радостно ответил Угур и повел Яну на воздух.

Вслед за ними быстро выскочила и Кристина:

– Ребятки, вы куда собрались?

– Мы куда?
– вяло спросила Яна Угура.

– Можем ко мне, в общагу, - с готовностью ответил Угур.

– А ты что, студент?
– подозрительно посмотрела на него Кристина, энергичная и свежая, словно не отплясывала всю ночь подряд.

– Да, я студент. Учусь на строителя, - начал было Угур свою волынку, но замолчал, наткнувшись на проницательный взгляд девушки.

– Что за акцент? Ты кто?
– настойчиво расспрашивала Кристина.

– Он турок, ответила за него Яна и добавила все, что успела о нем узнать.

Кристина задумалась ненадолго, потом решительно определила:

– Пойдет. Сегодня поедем к нам, а завтра еще поговорим... Там видно будет, - подвела она итог, задумчиво глядя на сестру.

Главное было сделано: объект, играющий роль "клина" из известной поговорки "клин клином вышибают", похоже, был найден.

Они поймали такси и благополучно доехали до очередной в их жизни съемной двухкомнатной квартиры на юго-западе столицы. Квартирка была скромная, но чистая и сравнительно недорогая, что в период отсутствия у Кристины "спонсора" было им по душе и по карману.

– Надо же, Фортуна, - удивленно повторила Кристина перед сном.

– Ты моя Удача, мой Угурчик, - шептала на ухо счастливому турецкому парню Московское Солнышко - Сесиль-Яна...

Наутро Яна проснулась обновленной: хотелось жить, петь, любить... Уютно, почти по-кошачьи свернувшись, дышал на соседней подушке Угур. Яна тихо рассматривала красивое смуглое лицо с правильными чертами, черные густые дуги бровей, почти сросшиеся над прямым носом. Зацелованные ночью губы были припухлыми то ли от многочисленных поцелуев, то ли просто от природы.

"Красивый мальчик", - подумала Яна, глядя на своего случайного спутника. Впрочем, юноша не вызывал в ней ничего, кроме эстетического удовольствия. С таким же наслаждением она бы рассматривала картину старых мастеров или любовалась фотографией прекрасного актера. Его красота была прелестной, но сердца ее не затрагивала.

И впервые за последние недели Яна почувствовала себя почти счастливой. Она потянулась, еще ощущая на теле его руки, и легко поднялась, чувствуя, что весь застоявшийся ее организм требует движения и действий.