— Никогда не знаешь, когда она может пригодиться. Что, если бы у нас украли кошельки и у нас закончился бы бензин? Тогда у меня была бы гитара и я мог бы играть и людям стало бы нас жаль и они дали бы нам деньги на бензин. Так что это гитара могла бы спасти нам жизни.

— Никогда не оскорбляй гитару Хантера. Принято к сведению, — сказала я постучав себе по голове. — Тебе не обязательно становиться вегетарианцем для меня. Меня не волнует, если ты ешь мясо, пока ты не суешь мне его в лицо или в рот.

— Мне нравится хумус. Не понимаю, о чем ты говоришь.

— С каких пор?

Он закатил глаза. — С тех пор, как ты заставила меня его съесть три недели назад.

— Именно.

— Ты милая, когда ведешь себя самоуверенно.

— Заткнись.

— Мисси плохо воспринимает комплименты. Записано.

Теперь был мой черед закатывать глаза и жевать сендвич, чтобы чем-то заняться. Мы закончили и съели двойные печенья с кусочками шоколада на десерт.

— Ты хочешь подняться на башню?

— Конечно. — Самой выступающей частью на вершине горы была каменная башня с винтовой лестницей, чтобы забраться наверх. Я не особо любила лестницы, которые светились насквозь, но не собиралась говорить это Хантеру. Я пошла первая и как-то смогла дойти до верха, не испугавшись до ужаса.

— Могу я сказать тебе что-то? — сказал Хантер, когда мы оба были на вершине. Я кивнула. — Твой зад выглядит потрясающе под таким углом.

— Клянусь, я сброшу тебя с этой башни.

— Нет, не сбросишь, — сказал он, улыбаясь, поднял меня и посадил на угол стены, которая окружала башню. На ней были небольшие зубцы и я поместилась как раз между ними.

— Нет, сиди спокойно, я хочу сфотографировать. Улыбайся, детка. — Он все еще называл меня деткой, хотя Сьюзен уже не было поблизости.

Я сделала это, что было легко под его взглядом, словно я лучший подарок на Рождество, который он получал.

— Прекрасно. Ладно, давай снимем тебя. — Я недовольно позволила ему помочь мне слезть. — Давай еще одну. Улыбайся шире. — Он поднял камеру одной рукой и приставил свое лицо к моему. — Раз, два, — до того, как он дошел до трех, он двинул головой и поцеловал меня в щеку. Я сморщила лицо от удивления.

— Эй, никаких внезапных поцелуев. — Я нерешительно ударила его в грудь. Он поймал мою руку и поцеловал ладонь.

— Даже если тебе это нравится?

Я покачала головой. — Нет.

Мы услышали голоса на лестнице и через секунду к нам присоединились мама, папа, двое детей и набор, вероятно, бабушек и дедушек. Верхушка башни не была достаточно широкой, так что нам пришлось потесниться.

— Извините, здесь не так много места, — сказала мама, когда один из детей попросил папу поднять его, что бы он мог посмотреть через стену.

— Все нормально, думаю, мы уже скоро будем спускаться. — Сказала я.

— Ох, вы бы не могли сфотографировать нас? — Спросила женщина, пытаясь успокоить сына, чтобы он не упал с лестницы.

— Конечно, — сказала я, беря камеру. Они собрались и мне пришлось отойти почти в дальний конец башни и включить зум, чтобы они все поместились.

— Скажите гора Батти!

— Гора Батти! — прокричали они.

— Спасибо большое, — сказала женщина, когда я показывала ей фотографии. — О, боже, какое красивое кольцо. Когда вы женитесь?

— 21 марта, первый день весны, — сказал Хантер, обнимая меня рукой.

— О, поздравляю.

— Спасибо, — сказала я, пытаясь ударить пяткой по ноге Хантера. Он увернулся от меня и мы, попрощавшись с семьей, начали спускаться.

— Ты первый.

— Ты убила все удовольствие, — сказал он, но пошел первым.

Я почти протянула руку и схватилась за его рубашку, когда мы спускались, но удержалась, и прежде чем мы успели что-либо понять, мы уже были внизу. Фух.