— Ты ведь слышала меня прошлой ночью, не так ли?

— Стены здесь не толще листа бумаги, так что да. Я не хотела поднимать эту тему, чтобы ты чувствовала себя неудобно. Ты хочешь поговорить об этом?

— Не очень. Я забыла принять лекарства. Прости, если разбудила вас.

— Это неважно, мы просто беспокоились о тебе. Давно уже с тобой такого не было.

— Рене тоже проснулась?

Дара кивнула. Здорово, просто здорово.

— Мне действительно очень жаль. Прошли всего сутки, а я уже стала самой плохой соседкой по квартире.

— Не бери в голову. А Хантер проснулся?

— Да, вообще-то он меня и разбудил. И кстати, он спит нагишом.

Она хлебнула молоко через нос и долго кашляла, прежде чем смогла ответить.

— Ты что прикалываешься надо мной? — Сказала она и ее глаза стали огромными, как блюдца.

— Я не видела Хантера-младшего, если это то, о чем ты подумала. Он снял свои шорты только под одеялом. Каков джентельмен, не так ли?

— Послушай, если тебе с ним не по себе, мы можем поменяться комнатами. Хотя боюсь, нам скоро придется отдирать Рене от него прямо посреди ночи.

— Думаю он будет не прочь переспать с ней. Он похож на такой тип парней.

Мой тост выскочил из тостера и я намазала на него немного масла и меда.

— Эй, мне пора идти на макроэкономику, но мы увидимся позже, хорошо? Дай мне знать, если станет что-то известно от домоуправления.

— Хорошо, — ответила я с набитым ртом.

Она на бегу схватила свою сумку и я поняла, что впервые с момента нашего переезда, у меня появилось личное пространство и время только на себя. Следовало бы провести это время с пользой и пробежаться по первой главе учебника, но я не горела особым желанием заниматься учебой. Вместо этого я завалилась на диван и начала увлеченно смотреть какое-то отстойное реалити-шоу. Я как раз собиралась открыть учебник, когда распахнулась дверь.

— Привет, — сказал Хантер, положив свою сумку у дверей. — Ты уже пришла в себя после прошлой ночи?

— Да, я в порядке.

— Ну, конечно же.

Сегодня я не собиралась терпеть его выходки, поэтому отправилась одеваться и чистить зубы. Он схватил пульт от телевизора и переключил канал. Естественно.

— Разве у тебя нет занятий? — спросила я.

— У меня нет до 2:15. А у тебя? — он не отрывал свой взгляд от телевизора.

— У меня "феминизм в кино" в 11:15.

— Звучит устрашающе. — ответил он, переключая на исторический канал. Показывали программу про Гитлера.

— Увидимся позже, — сказала я, готовясь к уходу. Он даже не попрощался, когда я выходила за дверь несколькими минутами позже. Еще никогда я не встречала человека, который мог быть таким холодным и горячим одновременно. Он был даже хуже, чем погода в штате Мэн, которая менялась с пугающей частотой.

Моя дорога до аудитории была достаточно уединенной. Наше здание находилось как бы за пределами кампуса, как спица в колесе. Университет штата Мэн располагался по бокам от огромной тенистой аллеи и включал в себя библиотеку, расположенную с одной стороны, и мемориальный зал с другой. Большинство крупных зданий находились рядом с аллеей, а те, что поменьше, позади нее. Здание "английского", где у меня проводились занятия, было одним из небольших и располагалось вниз по склону от общежития.

Наша группа была относительно небольшой, так что не составило большого труда найти огненно-рыжую копну Меган. Департамент по исследованию женщин был очень маленьким, так что все довольны неплохо знали друг друга и частенько выбирали одни и те же предметы.

— Привет, — сказала я, скользнув на сидение рядом с ней и потянув за выдвижной стол с ужасным скрежетом.

— Мы опять вместе, — ответила она. — Как переезд?

— Ты не поверишь, если расскажу.

У нас оставалось несколько минут до урока, так что я вкратце описала ей грязные события минувшего дня.

— Ты шутишь! — Обалдела она, откинувшись на спинку стула.

— Хотела бы я, чтобы это оказалось шуткой.

— Никогда не думала, что управление может так поступить.

— Я знаю — ни уведомления, ни письма, ничего.

Наш разговор был прерван появлением преподавательницы Дженни, которая вела у меня занятия в прошлом году. Она была очень молода, где-то около двадцати восьми лет, и была настолько одержима кино, что даже самые скучные темы делала интересными. Также она никогда не разрешала нам называть ее по фамилии.