…В декабре 1968 года в СССР произошел очередной террористический акт, когда Ильин расстрелял правительственный кортеж у Боровицких ворот. Событие заставило пересмотреть организацию работы по предотвращению подобных акций.

Как результат раздумий Ю. В. Андропова на эту тему стало создание в 5-м Управлении специального отдела, функцией которого явилась борьба с террором, предотвращение диверсионно-террористических акций. Выше уже говорилось о том, что 7-й отдел 5-го Управления сосредоточил у себя всю базу данных, поступающих по всем каналам в КГБ, касающихся террористических настроений и намерений. Такую информацию ему были обязаны направлять все органы госбезопасности. Отдел контролировал ход их проверки. Наиболее заслуживающие внимания сигналы передавались для проверки непосредственно в отдел. Ему же поручалось по решению руководства КГБ ведение конкретных разработок. Особо выделялся розыск авторов анонимных документов с террористическими угрозами.

И это оказалось нелишним. Опыт показал, что исполнители подобного рода акций извещали о замыслах рассылкой анонимных документов. Между прочим, как показало расследование, с анонимки начал подготовку к теракту тот же Ильин. К сожалению, розыску автора не было придано нужного внимания.

7-му отделу был поручен контроль за розыском похищенного оружия и взрывных веществ, сбор и анализ взрывных устройств, данных о возможном использовании их в преступных целях.

Надо сказать, что в 70-е годы замыслы террористов чаще стали приобретать характер террористически-диверсионный. Исполнители, уходя от акций индивидуального террора, практически оставили в стороне огнестрельное оружие, а перешли к использованию взрывных устройств. Так менялся подход к террору. Преступники, его совершавшие, рассчитывали вызвать недовольство властью, панику среди населения, не считаясь с тем, что подобные действия ведут к гибели безвинных людей, к жертвам, не сопоставимым с индивидуальным террором.

За двадцать лет своего существования 5-му Управлению удалось предотвратить многие намерения к совершению преступлений с использованием взрывных устройств. Однако в пяти случаях этого сделать не удалось.

Самый серьезный террористический акт с применением взрывных устройств был осуществлен в Москве группой армянских националистов. В январе 1977 года они привели в действие три взрывных устройства: одно сработало в вагоне метро, на Арбатско-Покровской линии, между станциями «Щелковская» и «Первомайская», а два других на улице 25-го Октября (Никольской) в Москве. Погибли люди. Готовили еще один взрыв – на Курском вокзале – но он был предотвращен. И январская акция могла бы быть предотвращена, не будь несогласованности в работе между оперативными подразделениями КГБ Армянской ССР, осуществлявшими разработку злоумышленников.

Три других акции осуществил в Грузии разысканный и осужденный впоследствии Жвания. Первый раз он заложил взрывное устройство у здания обкома партии в Сухуми. Погиб заинтересовавшийся пакетом с заложенным взрывным устройством гражданин, отдыхавший в Абхазии. Второй мощный заряд был взорван Жванией в 1972 году на проспекте Руставели, у здания правительства в Тбилиси, и третий на площади в Кутаиси. Все взрывы преследовали одну цель: вызвать панику среди населения, посеять недоверие к власти. И опять же: при тщательном розыске автора анонимного документа с террористическими угрозами Жвания своих преступлений не совершил бы.

Так же, как и некий Вартанян в Баку, предупреждавший в анонимке о намерении взорвать городской автобус. Не будучи разыскан как автор, Вартанян совершил задуманное.

В числе предотвращенных акций – своевременное обнаружение, благодаря ранее принятым мерам безопасности, на одной из станций московского метрополитена в январе 1989 года мощного взрывного устройства. Взрыв его повлек бы гибель людей. Это оказалось делом рук экстремистов из Тбилиси, обнаруживших себя впоследствии среди активных участников событий, приведших к гибели людей в Тбилиси в апреле 1989 года.

Надо сказать, что злоумышленники стали прибегать к таким методам не без восприятия того, что происходило и за пределами страны. Взрывы на улицах и площадях городов, в транспортных средствах, закладки взрывчатки в жилые дома постоянно осуществлялись «борцами за свои права», в частности на Ближнем Востоке. Они гремели и осуществлялись в Палестине, Сирии, Египте, Ливии, в Марокко и Алжире. К ним прибегали курдские сепаратисты. Случалось такое и в других регионах мира.

Однако к нам такая практика переносилась, прежде всего, из Израиля. Действия израильских террористов до создания государства, а затем и палестинцев против израильтян широко освещались советской печатью и порождали естественный интерес у тех, кто вынашивал, преследуя свои цели, выступления против власти, стал на путь ее подрыва.

Немалую роль в этом играли и действия специальных служб, органов психологической войны военных блоков, идеологические центры, работавшие по инструкциям разведок иностранных государств.

«Террористические операции для воздействия на общественное мнение являются для ЦРУ обычным делом», – так писал А. фон Бюлов – бывший министр правительства ФРГ, курировавший в бундестаге деятельность германской разведки, в книге «ЦРУ и 11 сентября. Международный террор и роль секретных служб», вышедшей в 2003 году.

Не оставались без внимания спецслужб и те, кто вообще становился на путь разрушения Советского государства. То, что они найдут поддержку, вытекало из программ центров, определявших характер действий против СССР. Это и вело к появлению взрывников из числа армянских и других националистов, к стрельбе Ильина.