Плечо Итана напряглось, но когда он увидел, что это была она, он улыбнулся.

– Ты сделал это!
– воскликнула Эмма.

Итан небрежно пожал плечами.

– Я проезжал мимо.

Я не могу остаться надолго.

– Ох.

Плечи Эммы просели.

Глаза Итана с длинными ресницами бросились осматривать остальнуюй часть вечеринки.

Затем он коснулся коробки с шоколадом Godiva.

– Во всяком случае, это для тебя.

С Днем рождения.

Я надеюсь, у тебя будет еще один отличный день рождения.

Он наклонился ближе.

– Я слышал, что все великие поэтессы имели шоколадную одержимость.

– Спасибо тебе.

Эмма провела рукой по верхней части квадратной золотой коробки.

Итан выбрал темную смесь шоколада, ее любимую.

– Я действительно рада, что ты пришел.

Улыбка мелькнула на лице Итана тоже.

Но тогда, так же быстро, выражение его лица увяло из-за чего-то позади нее.

Эмма оказалось как раз вовремя, чтобы увидеть Гаррета, в прошлом ныряющего в толпу ребят.

Он схватил Эмму, обнял ее за талию и подарил ей долгий, соблазнительный поцелуй.

Эмма взмахнула беспомощно, препятствуя тому, чтобы почувствовать губы Гаррета на ее.

Ее щеки пылали.

Она могла чувствовать глаза всех на ней.

– Вуху!
– закричала девушка рядом с ней.

– Да!
– сказал один из футболистов.

– Возьмите номер!
– Мадлен кричала рядом.

Наконец, Гаррет вырвался и отпустил ее.

Эмма искала Итана...только он как будто испарился.

Глава 28

ОБОЛЬЩЕНИЕ И УБИЙСТВО ВСЕГДА ИДУТ РУКА ОБ РУКУ

Гаррет тащил Эмму всю дорогу в дом, прежде чем она отказалась идти дальше.

– Это было очень грубо с твоей стороны там.

Ты не можешь просто оторвать меня от разговора, как ты это сделал.

Я должна быть хозяйкой.

Гаррет повернулся и схватил ее за руку.

– Я спас тебя, Саттон.

Ландри хотел заманить тебя в ловушку.

Эмма усмехнулась.

– Ничего подобного!

– Да точно тебе говорю.

У Гаррета был рыцарский, но и слегка снисходительный тон в голосе.

Как если бы он знал, что он лучший.

Рот Эммы был открыт в течение долгой паузы.

Музыка пульсировала снаружи.

– Я тебе не девица в бедственном положении, - она сказала окончательно, ее щеки горели.

На лице Гаррета появилось смущенное выражение.

– Мне жаль.

Он схватил руки Эммы.

– Черт.

Я просто хотел немного времени с тобой одной.

Я не видел тебя всю ночь.

Эмма прислонилась напротив дедушкиных часов, помня застенчивое выражение лица Итана, когда он дал ей конфеты.

– Однажды я дам тебе твое настоящее, ты простишь вторжение, - Гарретт сказал уверенно.

– Я обещаю.

При этом, он схватил руку Эммы и потянул ее вверх по лестнице.

Эмма следовала за ним, переступая через стопку сложенных футболок, которые миссис

Мерсер оставила на одном из ступенек.

Что Гаррет дарит ей, чего он не мог показать ей внизу?

– Сюда, - Гарретт сказал тихим голосом.

Он толкнул дверь в спальню Саттона.

Свечи мерцали со всевозможных поверхностей.

Запах эфирного масла лаванды попал в ноздри Эммы.

Слабые звуки Билли Холидея звучали из стереодинамиков.

Гарретт закрыл шторы плотно и посыпал лепестками роз пол и кровать.

Коробка конфет Valrhona на подушке и два бокала шампанского на тумбочке.

У Эммы отвисла челюсть.

Разговор на горной дороге всплыл в памяти.

Помню, что мы об этом говорили летом? Наши планы? Я думала о том, что это произойдит на день рождения.

– Боже мой, - сказала она.

Песня Билли Холидея превратилась в акустическую песню о любви Джека Джонсона.

Гаррет улыбнулся искренне Эмме.

Затем, как если бы он был стриптизером, он сорвал с себя футболку и бросил ее на пол.

Следующими он скинул ботинки и расстегнул ремень.

– Боже мой, остановись!
– закричала Эмма.

Гарретт замер, его щеки стали ярко-красными, и руки у него дрожали немного.