— Шай…

— Нет. Не делай этого. Все хорошо. Ничего не изменилось.

Мы оба знаем, что это ложь. Изменилось все, но не так, как он думает.

— Я люблю тебя, — снова говорю я, но на этот раз не во сне и контролируя свои слова.

Он нежно прижимается ко мне губами.

— Я тоже…

Я слегка вздыхаю, шокированная тем, что он сказал. Нет, он не использовал слово «люблю», но это близко.

— Я тоже тебе это сказал. — Похоже, он читает мои мысли.

— Я не слышала.

Когда он встает, я хныкаю, думая, что он уходит. Кольт манит меня пальцем.

— Иди ко мне, Маленькая Танцовщица.

Мое сердце безумно колотится в груди. Жар заливает тело. Я смотрю на него.

И встаю.

Я снова веду себя, как болван, но, похоже, не могу остановиться. Она только что рас-сказала мне о мужчине, который лапал ее, и теперь я собираюсь раздеть ее и сделать то же самое. В такой момент я должен просто ее обнимать, но, Боже, я так хочу ее, а она — меня.

Поэтому все должно быть хорошо.

— Я никому не позволю причинить тебе боль, — говорю я ей, надеясь, что так будет лучше.

— Я знаю.

Мои руки скользят к ее талии. Я поднимаю ее футболку и снимаю через голову. Ее желтый бюстгальтер контрастирует с ее темной кожей. Это так сексуально.

Внезапно я чувствую себя ничтожеством, потому что она всю ночь проспала в этой одежде. Я должен был раздеть ее раньше. Наверно, ей было неудобно спать.

Наклонившись вперед, я дразню ее губы своим языком, чтобы она их открыла. Мне хочется ощутить ее вкус. Почувствовать ее, когда она погружается и тоже меня пробует. Ме-ня чертовски сводит с ума то, что мы с ней здесь вместе. Мы и раньше занимались сексом, но сейчас все по-другому, эти мысли заставляют меня чувствовать себя придурком, но мне все равно.

Эта девушка — моя. У меня и раньше было много девушек, но ни одна из них не была моей. Я не хотел, чтобы они становились частью меня, удерживать их, а с ней мне лишь хо-чется защищать ее и все время быть рядом.

Наши губы продолжают облизывать, посасывать и дразнить друг друга в то время, как я вожусь с застежками на ее бюстгальтере. Клянусь, она буквально мурлыкает мне в гу-бы, когда он падает на пол.

Я отстраняюсь, потому что не могу сейчас не посмотреть на нее. На ее стройное тело, темное и загорелое.

— Ты такая сексуальная.

Она ухмыляется. Теперь на мне ее руки, они стягивают с меня футболку. Я так возбу-жден. Я готов заняться любовью с этой девчонкой. Черт, думать о таком глупо, но это прав-да.

И я больше не могу ждать.

Я вожусь с ее брюками, стаскивая их. Ее трусики того же цвета, что и бюстгальтер, и мне хочется снять их с нее и бросить на пол.

Следующими идут мои. Мы оба хватаемся за них и смеемся. Смеемся, потому что на-столько торопимся овладеть друг другом. Никогда такого не было — ни с ней, ни с кем-либо еще.

Из ящика я достаю презерватив. Губы Шай впиваются в мои. Мы безумно нуждаемся друг в друге и настойчивы. Я поднимаю ее, прежде чем на кровати накрыть своим телом. Я снова ее целую. Ее руки тянут меня за волосы.

— Кольт… быстрее.

Мы снова смеемся. Я никогда так не смеялся, как с ней. Несколько часов назад я был зол, только вышел из камеры и вел себя по-дурацки со своей мамой, а теперь я здесь с ней…

Счастлив.

Чертовски счастлив.

— Я хочу поиграть, — поддразниваю я. Касаюсь языком ее соска. Потом второго. Ее ноги обхватывают меня, и я прижимаюсь к ней, чувствую, не входя в нее.

Шай стонет. Выгибается мне навстречу, и я понимаю, что если не заполню ее, то сой-ду с ума.

Зубами я рву упаковку. Мои руки упираются в кровать, с каждой стороны от ее голо-вы.

Ее темные глаза смотрят на меня, освещенные восходящим солнцем на улице.

Я не отрываю от нее взгляда, когда вхожу внутрь. Кому какое дело, как это звучит, по-тому что все это тоже ощущается по-другому. Она цепляется за мою спину, и я беру ее губы. Мы движемся вместе, и мне так хорошо, что я могу взорваться прямо сейчас.

Наши тела липкие от пота, и мне это тоже очень нравится.

Я продолжаю. Сильнее. Быстрее. Для нее. Для себя. Потому что я хочу это сохранить. Я хочу сохранить это ощущение. Ее самой. Того, как быть счастливым.

Это больше не игра, черт возьми. Никаких шарад. Не знаю, как точно это назвать, но чем бы это ни было, оно наше. И я хочу вцепиться в него. И никогда не отпускать.

Шай наполовину лежит на мне, моя рука — в ее волосах, ее дыхание — на моей груди. Она не спит, и хотя мы лежим так уже минут тридцать, никто из нас ничего не говорит.