Сегодня, как и ожидалось, на повестке дня у нас с Трейси три вопроса: её девственность, Роберт и её отбор для команды чирлидинга. Честно говоря, мне не верится, что Трейси собирается стать чирлидером «Юнион Хай». Ведь наша команда — не из тех потрясающих, супер-атлетических конкурсных команд — они не делают заднее сальто в прыжке с безумно высокой акробатической пирамиды после первого тайма. Их самая акробатическая «фишка» — синхронный взмах волосами. И потом, быть чирлидером в нашей школьной команде — совсем не то, что быть чирлидером в частной школе… Здесь это не поднимает тебя на верхушку пищевой цепи. Да, некоторые из чирлидеров — красавицы, которые тусуются с крутыми ди-джеями, но многие — совершенно обычные девочки, которые просто умеют танцевать. Кто-то из них умён, кто-то — нет. У кого-то есть деньги, у кого-то — нет. Другими словами, далеко не все они популярны. И в конце концов, у чирлидеров в «Юнион Хай» довольно распутная репутация. По крайней мере, я однажды слышала это от Питера.

Поэтому, даже если Трейси попадет в команду — а я в этом не уверена — она не получит автоматический доступ в элиту «Юнион Хай». Но я не собираюсь ей об этом говорить. Она просто обзовет меня снобом. И в некоторой степени будет права — ведь я все-таки считаю, что чирлидинг в «Юнион Хай» — это пустая трата времени для девочек-подростков.

Но всё же лучше обсуждать чирлидинг, чем девственность.

— Не думаю, что в пятнадцать слишком рано ее терять, правда, же?

Я ненавижу эту часть беседы.

— Я не знаю, — бормочу я.

— Ты всегда говоришь так.

Ну, что я знаю? Я не могу себе представить, что позволяю парню увидеть меня голой, не говоря уже о том, чтобы позволить ему сделать это со мной, пока я голая. Так что я действительно не знаю, что и думать. Я не хочу думать об этом вообще, большую часть времени. Которая заставляет меня думать, что четырнадцать лет, вероятно, слишком рано. А пятнадцать лет действительно сильно отличается от четырнадцати?

— Может быть, я должна принимать таблетки, — говорит она.

Я чуть сквозь землю не провалилась. Внезапно почувствовала себя так, словно ей тридцать лет, а я ещё детсадница.

— Трэйси, ты не можешь принимать таблетки.

— Почему нет?

— Ты знаешь почему. Ты должна использовать презервативы. Без них слишком опасно, — я говорю.

— Ты такая параноидальная в том, что касается секса, Рози. Ты всегда была такой. Лучше расслабься.

В этом она тоже права. Я напоминаю параноика, если речь заходит о сексе. Наверно, потому что мой старший брат за день до отъезда в колледж решил поведать мне обо всех опасностях секса. Точно не знаю, почему Питер так серьезно к этому отнесся, но могу предположить, что он чувствовал себя обязанным восполнить родительскую пустоту. С тех пор, как умер папа, мама перестала быть «доступной» или «настоящей» или как там еще они говорят. Звучит забавно, так как она психотерапевт. Специализируется на подростковой психологии. Когда она разговаривала со мной в те дни, она использовала свой особый «терапевтический» голос, который я переставала воспринимать практически мгновенно.

Благодаря ее работе, у нас дома достаточно книг для подростков, и я могла бы найти ответ практически на любой свой вопрос, если бы поискала. А я не ищу. Видимо, поэтому Питер позвал меня в свою комнату, чтобы поговорить о сексе, пока он собирал вещи.

Он слушал Coldplay, и я предположила, что он хочет раскритиковать альбом и объяснить, почему Крис Мартин, по его мнению, был таким халтурщиком. Но нет.

— Никогда в жизни не позволяй парню уговорить тебя на секс без презерватива, — заявил Питер абсолютно без предупреждения. Я застыла на месте в центре его комнаты. — Он будет пытаться объяснить, что ничего не почувствует, и что для вас обоих будет лучше им не пользоваться, но он просто эгоистичный засранец. Ты можешь заразиться всеми половыми болезнями. У девушек от секса бывает даже рак шейки матки. Поэтому не слушай этих неудачников, которые твердят, что у них не встанет с презервативом. Такого не бывает с парнями, пока они, типа, не состарятся. И не принимай таблетки ни из-за кого. Ты еще узнаешь обо всех этих вещах на уроках мисс Масо — она крутая.

Питер чертовски меня напугал, даже несмотря на то, что я не поняла половину из сказанного. А может быть, я именно из-за этого так перепугалась. Я плохо представляю, что такое шейка матки. Несмотря на мой вышеупомянутый аномально огромный словарный запас, я могу иногда намеренно притвориться немой.

Трейси соскочила с кровати и подошла к большому зеркалу, чтобы посмотреть, как выглядит ее попа в новых джинсах от Rock & Republic — в очередной раз. Как будто мы собираемся на показ мод, а не в пиццерию. Я вдруг заметила, что все её плакаты с парнями из музыкальных групп исчезли. Стены просто пусты. Не могу в это поверить, учитывая, сколько времени, мы потратили, вешая и перевешивая их на стены в прошлом году. Я только открыла рот, чтобы спросить о плакатах, когда она сказала:

— Мэтт хочет, чтобы я принимала таблетки.

У меня в голове зазвучали слова Питера о парнях, которые не хотят пользоваться презервативами, и мне сразу же захотелось прибить Мэтта.

— Это безумие, Трейси. Зачем?

— А как насчет того, чтобы не забеременеть? Таблетки защищают лучше презервативов, ты же знаешь.

— Но они не защищают от инфекций.

— Рози, мы с Мэттом — девственники. Он ничем меня не заразит.

Видимо, я не единственная, кто намеренно иногда притворяется немой.

Слова всплывают в моей голове, и я знаю, что не должна произносить их вслух. Но я как бы не могу ничего с собой поделать в эти дни. Если я хочу что-то сказать, я говорю это, к лучшему или к худшему.

— Ты действительно знаешь, что он никогда не делал этого раньше, Трейси?

Она отворачивается от зеркала и смотрит на меня с подозрением.

— Ты знаешь что-то, о чем не знаю я?

— Нет!

— Потому что если ты знаешь, Рози, то тебе лучше сказать мне это сейчас…