Дальше последовал неописуемый грохот, как будто люди и вещи тяжело катятся вниз по лестнице, крича от страха и гнева.

– Кой черт! Что там происходит?! – спросил Хиггс.

– По голосу это Сэмюэль, я хочу сказать – сержант Квик, – отвечал Орм с явным смущением. – Что бы это могло быть? А, знаю! Это, наверно, имеет отношение к той проклятой мумии, которую вы развернули сегодня днем и которую вы просили доставить к вам домой вечером.

Дверь распахнулась, и в комнате появилась высокая фигура с солдатской выправкой, несшая на руках завернутое в простыню тело; Квик подошел к столу и положил на него это тело среди бутылок и рюмок.

– Очень сожалею, – сказал он, обращаясь к Орму, – но по дороге потерял голову усопшей. Полагаю, что в низу лестницы во время схватки с полицией. Защищаться было нечем, сударь, и я обратил против полицейских это тело, думая, что оно достаточно крепко и плотно. Вынужден сказать, что голова покойницы отлетела и заарестована.

В то мгновение, когда сержант Квик кончил свою речь, дверь отворилась снова и в ней показалось двое растерянных и истерзанных полицейских, один из которых насколько возможно дальше от своей персоны держал за длинные седые волосы, имевшиеся еще на ее затылке, голову мумии.

– Как вы смеете врываться таким образом ко мне? Ваши полномочия! – возмущенно закричал Хиггс.

– Вот! – ответил один из полицейских, указывая на покрытую простыней фигуру, лежавшую на столе.

– И вот! – добавил второй, поднимая ужасную голову. – Мы требуем от этого человека объяснений, куда он нес тайком по улице это тело, с помощью которого он напал на нас, за каковое нападение, содержащее нарушение телесной неприкосновенности, я его арестую. Ну, служивый (обращаясь к сержанту Квику), вы сами пойдете с нами, или прикажете тащить вас?

Сержант, который, казалось, онемел от гнева, сделал движение к лежавшему на столе предмету, намереваясь, по-видимому, лишний раз использовать его как оборонительное оружие, а полицейские вытащили свои палочки.

– Стой, – сказал Орм, став между сражающимися, – вы все с ума сошли, что ли? Знаете ли вы, что эта женщина умерла около четырех тысяч лет тому назад?

– Черт возьми, – сказал полисмен, державший в руках голову, обращаясь к своему товарищу, – это, должно быть, одна из мумий, которых они открывают в Британском музее. Она здорово стара и хорошо пахнет, не правда ли? – И он понюхал голову, а потом положил ее на стол.

Затем последовали объяснения, а после того, как оскорбленное самолюбие блюстителей закона было ублаготворено несколькими стаканами портвейна и исписанным листом бумаги, на котором были проставлены имена всех замешанных в деле, в том числе и мумии, они удалились.

– Послушайте моего совета, Бобби 1 , – услышал я сквозь дверь негодующий голос сержанта, – и не всегда верьте внешности. Человек далеко не всегда пьян, если он падает на улице; он может быть сумасшедшим, или голодным, или эпилептиком, и труп не всегда есть труп убитого, если он не дышит, холоден и не гнется. Он может быть и мумией, как вы увидели, а это совсем другое дело. Разве я сделался бы полицейским, если б я надел вашу синюю форму? Надеюсь, что нет, и это к чести армии, к которой я продолжаю принадлежать, хотя и числюсь в запасе. Вам, Бобби, следует изучать человеческую природу и развивать наблюдательность, и вы тогда научитесь отличать свежий труп от мумии, а заодно узнаете кучу других вещей. Сложите в ваших сердцах мои слова, и вам обоим дадут повышение, вы станете начальниками, вместо того чтобы подбирать пьяных до тех пор, пока не придется уходить на пенсию. Спокойной ночи.

Когда воцарился мир и мумию перенесли в спальню профессора, оттого что капитан Орм заявил, что не может говорить о делах в присутствии мертвого тела, сколько бы лет этому телу ни было, мы вернулись к нашей беседе. Раньше всего я, по предложению Хиггса, набросал краткое соглашение, текст которого вызвал возражения остальных участников экспедиции, требовавших, чтобы вся возможная прибыль была распределена между нами поровну; в случае смерти кого-либо из нас его часть переходила к его наследнику или наследникам.

На это я возразил, что не хочу ни сокровищ, ни древностей, я желаю только найти и вернуть сына. Остальные настаивали на том, что я, как и большинство других людей, буду в дальнейшем нуждаться в деньгах, или, если этого и не случится, мой мальчик в случае удачи его побега наверное будет нуждаться в деньгах; в конце концов я сдался.

Потом капитан Орм, со свойственной ему щепетильностью, потребовал, чтобы обязанности каждого из нас были точно определены, и меня назначили главой экспедиции, Хиггса – собирателем древностей, переводчиком и лицом, разрешающим всякие споры (он отличался обширными познаниями), а капитана Орма – инженером и военным начальником. Мы условились также, что в случае расхождения в мнениях несогласный должен исполнять распоряжения авторитетного в данной области лица.

Когда этот забавный документ был переписан начисто, я подписал его и передал профессору. Тот колебался несколько мгновений, но, бросив взгляд на перстень царицы Савской, он тоже подписал и, пробормотав, что он старый дурак, кинул бумагу через стол Орму.

– Подождите минуту, – сказал капитан, – я позабыл кое-что. Мне хотелось бы, чтоб мой старый сослуживец, сержант Квик, поехал с нами. Он очень полезный человек, особенно если нам придется иметь дело с взрывчатыми веществами, с которыми он много возился в инженерных войсках и в разных других местах. Если вы согласны на это, я позову его и спрошу, хочет ли он ехать с нами. Он, вероятно, где-нибудь поблизости.