Розамунда вышла вперед и, не говоря ни слова, подала правую руку Годвину, а левую Вульфу, позволила им прижать губы к своим пальцам. Так на время окончилось сватовство двоих д'Арси.

Братья вышли из солара. Теперь в их жизни явилась новая цель, которая вселяла в них стремление совершить великие подвиги и достигнуть желанного конца. И у них на сердце было веселее, чем утром; в обоих горела надежда, для обоих открывалась будущность…

Когда молодые рыцари спустились со ступеней, они увидели высокого человека, по-видимому, пилигрима, в низкой шляпе с полями, спереди загнутыми вверх, с пальмовым посохом в руке и с флягой для воды на веревочном поясе.

– Чего вы ищите, святой пилигрим? – спросил Годвин, подходя к нему. – Вы просите ночлега в доме дяди?

Паломник поклонился и, подняв на него свои темные, похожие на бисерины глаза, которые почему-то показались Годвину знакомыми, скромно ответил:

– Именно так, благородный рыцарь. Я прошу приюта для себя и моего мула, который стоит у порога. А также мне хотелось бы видеть сэра Эндрю д'Арси, мне нужно передать ему кое-что.

– Мул? – с удивлением спросил Вульф. – Я всегда думал, что пилигримы странствуют пешком.

– Это верно, сэр рыцарь, но со мною кладь. О, конечно, не мои собственные вещи – все мое достояние на мне. Нет, я везу ящик, в котором лежит что-то не известное мне.

Мне поручено передать его сэру Эндрю д'Арси, владельцу замка Стипль, а в случае смерти этого рыцаря – леди Розамунде, его дочери.

– Поручено? Кем? – спросил Вульф.

– Это, сэр, – сказал пилигрим с поклоном, – я скажу сэру Эндрю, который, как я слышал, еще жив. Позволите ли вы мне внести ящик, а если позволите, не поможет ли мне один из ваших слуг; он очень тяжел.

– Мы сами поможем вам, – сказал Годвин.

Они втроем прошли во двор и там при слабом свете звезд увидели красивого мула, которого держал один из стипльских конюхов; на спине животного виднелся длинный ящик, обшитый полотном. Пилигрим отвязал его, взялся за один его конец, а Вульф, приказавший конюху поставить мула в конюшню, поднял другой. Так они пошли в замок. Годвин двинулся впереди, чтобы предупредить дядю. Старик вышел из солара.

– Как вас зовут, пилигрим, и откуда этот ящик? – спросил он, пристально глядя на паломника.

– Мое имя, сэр Эндрю, – сказал тот с низким поклоном, – Никлас из Солсбери: кто же послал меня, я прошепчу вам на ухо.

Он наклонился к старому д'Арси и шепнул ему что-то. Сэр Эндрю отшатнулся, точно пронзенный стрелой.

– Как? – произнес он. – Вы, святой пилигрим, посланец… – И он внезапно умолк.

– Он держал меня в плену, – ответил паломник, – и человек, который никогда не нарушает данного слова, даровал мне жизнь (я был приговорен к смерти), с тем чтобы я отнес вам это и вернулся к нему с вашим… или с ее ответом.

И я поклялся исполнить его желание.

– С ответом? На что?

– Я ничего не знаю. Мне известно только, что в ящике лежит письмо, его содержание мне не сообщили; ведь я только гонец, давший клятву исполнить данное мне поручение. Откройте ящик, лорд… И если у вас есть что-нибудь съестное…

Я долго путешествовал…

Сэр Эндрю подошел к двери, позвал слуг, велел им накормить пилигрима и побыть с ним, пока он будет утолять голод. Потом сказал, чтобы Годвин и Вульф отнесли ящик в солар, захватив с собой молоток и долото. Братья исполнили его приказание и поставили свою ношу на дубовый стол.

– Откройте, – приказал старый д'Арси.

Братья распороли полотно; под ним оказался ящик из темного, незнакомого им дерева, окованный железом; им пришлось долго работать, прежде чем они подняли крышку. Наконец ее сняли; в ящике скрывалась шкатулка, сделанная из полированного черного дерева и запечатанная по краям странными печатями. На ней висел серебряный замок с серебряным же ключом.

– По крайней мере, видно, что ее не открывали, – заметил Вульф, осматривая целые печати, но сэр Эндрю только повторил:

– Откройте. Торопитесь. Годвин, возьми ключ… У меня руки дрожат от холода.

Ключ легко повернулся в замке; печати сломались: крышка откинулась на петлях, и в ту же минуту кодщата наполнилась тонким ароматом. Под крышкой лежал продолговатый кусок расшитой шелковой материи; поверх ткани виднелся пергамент.

Сэр Эндрю оборвал нитку, которая сдерживала свернутый в трубку пергамент, снял с него печать и расправил лист, покрытый странными буквами. В шкатулке лежал и другой сверток, без печати, написанный на норманнско-французском языке. В начале его стояла надпись: «Перевод письма на тот случай, если рыцарь сэр Эндрю д'Арси позабыл арабский язык или его дочь леди Розамунда не научилась владеть им».