Директор опять засуетился:

– Прошу вас, в мой кабинет, - и уже всем остальным: - всё, всё, расходимся друзья, инцидент исчерпан. Всё хорошо.

Я на ходу Василию сказал, чтоб подождал в машине. Он исчез, хоть и видно было, что сгорает от любопытства.

В кабинете у директора я сходу начал говорить:

– Вы где это купили?

– Так не купили… это один техник всё устроил.

– Какой это… техник?

– Да тот, что не работает нигде. Ходит, то кому отремонтирует машину, то свет проведёт… он, вообще то, хоть и выпивает иногда, но золотые руки у него.

– И что?

Директор посмотрел с опаской на меня.

– Я же вам звонил, что музей будущего хочу устраивать.

– Ну?

– Он и говорит мне: давай, мол, вам комнату будущего устрою. И денег мало запросил… совсем мало… вот я и сдался, говорю ему, что, мол, делай, только, чтобы точно, как в будущем люди побывали.

– И что? Где он?

Директор замолчал… я не торопил. Наконец, заговорил:

– Он исчез.

– Как это?

– Однажды пришёл утром и говорит: всё, сделал, мол. Щас, говорит, схожу, всё уберу и… принимай работу. И ушёл.

– И что? Не томи, Евгений. – Так звали директора.

– Уже обед прошёл, а он так и не появился. Мы открыли двери, а комната пустая и нет ни кого. Я ещё подумал, что вроде и не сделал ничего, только какие-то фонари в стенах со всех сторон.

– И чё, включали?

– Нет. Записка на полу лежала, что бы не включали ещё два дня. Вот сегодня третий.

Я чуть подумал, пытаясь осознать хоть что-то, но в голову не лезло ничего, только мысль жужжала где-то глубоко : Не перевелись, видать, самородки на Руси. Да уж, не перевелись. Только вот куда исчез? Надо будет выяснить со Снежей. Тряхнул головой… показалось и сам схожу с ума… будто нет меня, где-то в другом месте и… здесь одновременно.

– А вы чё такие молодые стали? Не уж то повлияло, - спросил Евгений.

– Вот именно, повлияло, - подошёл к большому зеркалу, и осмотрел себя, - да уж!.. как теперь на люди выходить?.. – посмотрел на Лиру, передо мной Заря стояла, женщина в рассвете сил, стройна, прекрасна… кровь с молоком, только платье чуть запачкано.

Евгений зачарованно на нас смотрел. Я ему сказал:

– Ты пока не пускай туда никого. Надо как-то понять всё, а уж потом… нас вон чуть сначала не убили, ладно девочка нам помогла… Всё, как в реальности, только чётче. Там есть всякое, и ужасное и прекрасное, надо разобраться… убивают то по-настоящему.

– А-а-а?..

– Не веришь?.. сам сходи, только можешь не вернуться или память потерять. Вот так. Вызови учёных, физиков, пусть разберутся с этими лампами, или лучше пусть меня найдут, я им всё объясню, может и что-нибудь поймут.

Я взял Лиру… или Зарю… за руку и увлёк из кабинета. Чувствовали, что меняемся… думаем как-то по-другому, и ещё уверенность какая-то появилась, и словно крылья выросли, казалось, что стоит поднять руки и в поднебесье улетим. Лиру понимаю без слов, да ведь вместе уже больше десяти лет.

– Не десять, а тысячи уже мы вместе, - вдруг она проговорила.

– А-а-а?.. – опомнился и потерял дар речи, глупо на неё смотрел. – Ты кто сейчас?

Лира обняла меня и тихо произнесла:

– Дома скажу – улыбнулась, стреляя глазками.

В офисе, конечно, нас не узнавали… вернее, узнавали, но поражались молодости нашей или нашему внезапному преображению. Я ещё подумал, что вот чего удивляются, и надо то всего, так это сбросить тень с себя, к себе домой отправить. Вспомнил, какие битвы шли в компании за власть и за влияние, да и за всё, что внимания не стоило. Эх, как ещё несовершенны люди. Половины тех, с кем начинали, и нет уж с нами. Всё хотели что-то доказать, лидерство своё. В итоге и остались у разбитого корыта. Немного жалко было, но жизнь есть жизнь, не могут люди жить общиной, чаще по принципу – я и всё остальное, а надо бы – я во всём и всё во мне, ведь всё, что вижу, слышу, всё через меня проходит. Иначе как можно хоть что-то осознать? Чё-то на философию потянуло… но мысль не желала уходить.