Пройдя проверку, которая сегодня была куда более придирчивой, чем обычно, тягач въехал на территорию вагоностроительного завода. Джипы охраны остались снаружи: здесь, внутри тщательного охраняемого периметра, в них уже не было необходимости, да и солдаты, которые в них ехали, не имели допуска, соответствующего установленному на объекте уровню секретности.

Преодолев последний короткий отрезок пути, тягач остановился под длинным навесом, где его уже поджидала стоящая на рельсах мотодрезина с подъемником и пустой грузовой платформой. Не по-здешнему молчаливые и расторопные грузчики живо сняли брезент и приступили к перегрузке. Стрела подъемника плавно поворачивалась из стороны в сторону, переправляя длинные, маслянисто поблескивающие в свете прожекторов орудийные стволы с прицепа на платформу. По контрасту со слепящим сиянием сильных галогенных ламп тьма за пределами освещенного пространства казалась густой и угольно-черной, как китайская тушь. Поэтому бесшумно отделившаяся от днища прицепа и тенью скользнувшая за угол грузового пандуса человеческая фигура осталась никем не замеченной. Этому немало способствовали черный, как тьма тропической ночи, комбинезон и густо нанесенный на лицо грим того же цвета. Со стороны этот человек мог показаться похожим на японского ниндзя, но при ярко выраженном сходстве имелись и отличия: описываемый персонаж, во-первых, не являлся японцем, а во-вторых, был безоружен. При нем не было даже перочинного ножа, и вовсе не потому, что бесшумно скользящий во тьме черный призрак причислял себя к пацифистам: просто сегодня он охотился на крупную дичь и не собирался размениваться на такие мелочи, как снятие часовых и перестрелки с охраной.

Что он действительно собирался сделать, так это попасть в плен, но – не сразу и по возможности живым, что было бы довольно затруднительно, устрой он беготню со стрельбой на территории тщательно охраняемого стратегического объекта.

Кроме того, разжиться достойным упоминания оружием, которое могло бы выручить не в случайном столкновении с уличными грабителями, а в стычке с элитным армейским подразделением, ему было негде. Чужак в чужом краю, он поневоле больше полагался на голову и простое человеческое везение, чем на огнестрельное оружие. Когда-то давно, в юности, он прочел, что оружие способно сыграть со своим владельцем злую шутку, заставив его чувствовать себя всесильным хозяином положения, от поступи которого содрогается земля, и все живое в страхе бросается врассыпную. В подавляющем большинстве случаев это ощущение всесилия – просто опасная иллюзия; прежде чем пустить оружие в ход, нужно очень трезво и тщательно оценить свои шансы на победу. А если шансов заведомо нет ввиду отсутствия оружия, человек поневоле становится предельно осторожным и старательно избегает ситуаций, в которых его могли бы запросто укокошить, волоки он на себе хоть весь ассортимент крупного оружейного магазина.

Позже, когда юность давно осталась в прошлом, вычитанную в приключенческом романе истину подтвердили опытные инструкторы в закрытой школе. Истина эта справедлива, в основном, для не нюхавших пороха и не получивших специальной психологической подготовки новичков, говорили они, – но забывать о ней все равно не стоит. Глеб Сиверов таких вещей не забывал никогда; кроме того, он сам по себе являлся достаточно грозным оружием, чтобы не особенно переживать по поводу отсутствия за пазухой любимого «Стечкина».

Железнодорожная платформа, на которую перегружали орудийные стволы, наверняка направлялась в подземный сборочный цех. Именно туда стремился попасть Глеб; платформа обещала стать почти идеальным транспортным средством, но садиться в этот следующий до нужной станции автобус было рано: у Слепого еще остались незаконченные дела на поверхности.

Перед тем как совершить партизанскую вылазку с проникновением на охраняемую государственную дачу на побережье, Глеб довольно долго колебался и раздумывал, решая, стоит ли эта овчинка выделки. Но в конце концов решил, что стоит: втроем они действительно могли управиться с работой намного быстрее, а главное, качественнее, чем он сделал бы это в одиночку. А время, как и прежде, решало многое. Федор Филиппович был объявлен в розыск и находился на нелегальном положении, готовиться к экспедиции в Латинскую Америку по-настоящему, всерьез было некогда. Где-то жили и работали люди, которые проектировали и строили завод в Сьюдад-Боливаре, и Глеб допускал, что большинство из них до сих пор живы и здоровы; где-то почти наверняка хранилась проектная документация, которая позволила бы обойтись без общения с этими людьми. Но мотаться по Москве, разыскивая этих людей и эти бумаги, не было времени, а застрявшие в Венесуэле танкисты, предположительно, могли знать, в какой именно точке обширной заводской территории расположен подземный сборочный цех.

На резидента ЦРУ в Каракасе Дикенсона в этом плане надежды было мало. Он получил от своего руководства приказ оказать Глебу посильную помощь и при встрече был само дружелюбие, очень напомнив этим своего московского коллегу мистера Боба. Но обольщаться на его счет, разумеется, не стоило: он был офицер разведки и работал не на Москву, а на Вашингтон; в этом деле он приходился Глебу случайным попутчиком, и попутчик этот был сильно себе на уме.

Он не столько давал информацию, которой, скорее всего, не владел, сколько пытался вытащить ее из собеседника. Глеб отнесся к его ухищрениям с полным пониманием и даже сочувствием, однако откровенничать с ним не стал: дружба дружбой, а табачок врозь.

Интерес американцев к вагоностроительному заводу в Сьюдад-Боливаре представлялся вполне закономерным. Простой здравый смысл подсказывал, что стране, в которой нет достойной упоминания сети железных дорог, такой завод нужен, как кашалоту мобильный телефон. О том, что на самом деле представляют собой Уралвагонзавод и его основная продукция, в наше время известно любому, кто не ленится время от времени читать новости в интернете или хотя бы смотреть телевизор. Чтобы это знать, не нужно оканчивать разведшколу, и участие в реализации амбициозного проекта молодой боливарианской республики специалистов именно этого предприятия, естественно, не могло не встревожить дядюшку Сэма.

Поначалу американцев наверняка беспокоила в основном перспектива незапланированного и резкого обострения конкуренции на латиноамериканском рынке торговли оружием. Но, когда стараниями генерала Моралеса, поднявшего на ноги чуть ли не всех, сколько их есть на свете, вербовщиков, в узких кругах распространилась информация о том, что Каракасу нужен специалист, знакомый с Т-95, тревога осведомленных лиц из штаб-квартиры в Лэнгли значительно усилилась и приобрела гораздо более конкретные и зловещие очертания, чем раньше. Соответственно, усилился и интерес ко всему происходящему в Сьюдад-Боливаре и его окрестностях – в частности, на объекте с кодовым названием «Гнездо орла». Отбирать у сержанта Камински медаль Конгресса не стали, но уже было окончательно ясно, что наградили его за услугу, оказанную противнику – попросту говоря, за то, что с риском для жизни помог Моралесу подсунуть ЦРУ дезинформацию.

Нет худа без добра; если бы не вся эта возня, Глебу пришлось бы потратить массу времени и усилий на то, чтобы отыскать запертых на вилле Гриняка и Сумарокова. Он до сих пор не знал, что Федор Филиппович наплел улыбчивому мистеру Бобу, насколько близко подошел к черте, отделяющей оперативную игру от государственной измены, но подозревал, что достаточно близко: терять генералу было нечего, да и выбора у него, можно сказать, не осталось: или действуй по обстановке, или сложи лапки и иди на дно, вот и весь выбор.