Я знал прекрасно, отец мой, что Чека осудил меня на смерть, хотя сначала с моей помощью хотел погубить принцев. Но я не боялся, так как знал и то, что наконец наступил час Чеки.

Ночью я пробрался в хижину принцев и сообщил им об угрожавшей опасности. Оба принца задрожали от страха, узнав о намерении царя убить их. Тогда я рассказал им, что побудительною причиной убийства послужил сон Чеки. Тут вкратце я передал и его содержание.

– Кто надел царский плащ? – спросил Динган тревожно.

– Принц Умглангана! – ответил я медленно, нюхая табак и следя за обоими принцами через край табакерки.

Тогда Динган, мрачно хмурясь, взглянул на Умглангану, но лицо Умгланганы было подобно утреннему небу.

– Чеке снилось еще вот что, – продолжал я, – будто один из вас, принцы, завладел его царским копьем!

– Кто завладел царским копьем? – спросил Умглангана.

– Принц Динган! А с копья капала кровь!

Тогда лицо Умгланганы стало мрачным, как ночь, а лицо Дингана прояснилось, как заря.

– Снилось еще Чеке, что я, Мопо, ваш пес, недостойный стоять рядом с вами, приблизился к вам и воздал вам царские почести!

– Кому воздал ты царские почести, Мопо, сын Македамы? спросили в один голос оба принца.

– Я воздал почестей вам обоим, о двойная утренняя звезда, принцы зулусов!

Тогда принцы взглянули по сторонам и замолчали, не зная, что сказать: они ненавидели друг друга. Однако опасность заставила их забыть вражду.

– Нельзя ли подняться теперь и напасть на Чеку? – спросил Динган.

– Это невозможно, – отвечал я, – царя окружает стража!

– Не можешь ли ты спасти нас, Мопо? – простонал Умглангана. – Мне сдается, что у тебя есть план для нашего спасения!

– А если я могу вас спасти, принцы, чем наградите вы меня? Награда должна быть велика, потому что я устал от жизни и не стану изощрять своей мудрости из-за всякого пустяка! – Тогда оба принца стали мне предлагать всякие блага, каждый обещая более другого, подобно тому, как два молодых соперника засыпают обещаниями отца девушки, на которой оба хотят жениться. Я слушал их и отвечал, что обещают они мало, пока оба не поклялись своими головами и костями своего отца Сенцангаконы, что я буду первым человеком в стране после них, царей, и стану начальником войск, если только укажу им способ убить Чеку и стать царями. После того, как они дали клятву, я заговорил, взвешивая свои слова.

– В большом краале за рекой, принцы, живет не один полк, а два. Один носит название «Убийц» и любит царя Чеку, который щедро одарил его, дав им скот и жен. Другой полк зовут «Пчелы», и он голоден и хотел бы получить скот и девушек, кроме того, принц Умглангана – начальник этого полка, и полк любит его. Вот мой план: вызвать «Пчел» именем Умглангана, а не «Убийц» именем Чеки. Нагнитесь ко мне, принцы, чтоб я мог сказать вам два слова!

Тогда они нагнулись, и я зашептал им о смерти царя, и в ответ сыновья Сенцангаконы кивали головами, как один человек. Потом я встал и выполз из хижины, как и вполз в нее. Разбудив верных гонцов, я послал их, те быстро исчезли во мраке ночи.

На следующий день, часа за два до полудня. Чека вышел из хижины, где просидел всю ночь, и перешел в небольшой крааль, окруженный окопом, шагах в пятидесяти от хижины. На мне лежала обязанность день за днем выбирать место,

где царь будет заседать, чтобы выслушивать мнение своих индунов [5] и произносить суд над теми, кого он желал умертвить; сегодня же я избрал это место. Чека шел от своей хижины до крааля один, и, по некоторым соображениям, я пошел за ним. На ходу царь оглянулся на меня и тихо спросил:

– Все ли готово, Мопо?

– Все готово. Черный! – отвечал я. – Полк «Убийц» будет здесь в полдень!

– Где принцы, Мопо? – снова спросил царь.

– Принцы сидят в домах своих женщин со своими женами, царь, – отвечал я, – они пьют пиво и спят на коленях своих жен!

Чека мрачно улыбнулся.

– В последний раз, Мопо!

– В последний раз, царь!

Мы дошли до крааля, и Чека сел в тени тростниковой изгороди, на воловьи кожи. Около него стояла девушка, держа тыквенную бутылку с пивом, здесь же находился старый военачальник Ингуацонка, брат Унанды, Матери Небес, и вождь Умксамама, которого любил Чека. Вскоре после того, как мы пришли в крааль, вошли люди, несшие журавлиные перья. Царь посылал их собирать эти перья в местах, лежащих очень далеко от крааля Дугузы, и людей немедленно допустили к царю. Они долго не возвращались, и царь гневался на них. Предводитель этого отряда был старый вождь, который участвовал во многих битвах под начальством Чеки и более не мог воевать, потому что ему топором отрубили правую руку. Это был человек большого роста и очень храбрый.

Чека спросил его, почему он так долго не приносил перьев; тот отвечал, что птицы улетели из тех мест, куда его посылали, и ему пришлось ждать их возвращения.

– Ты должен был отправиться в погоню за журавлями, даже если бы они пролетели сквозь солнечный закат, непослушная собака, – возразил царь. – Уведите его и всех тех, кто был с ним!

Некоторые из воинов стали молить о пощаде, но вождь их только отдал честь царю, называл его «Отцом» и прося о милости перед смертью.

– Отец мой, – сказал начальник, – я хочу просить тебя о двух милостях. Я много раз сражался в битвах рядом с тобой, когда оба мы были молоды, и никогда не поворачивался спиной к врагу. Удар, отрубивший эту руку, был направлен в твою голову, царь, я остановил его голой рукой. Все это пустяки, по твоей воле я живу и по твоей умираю. Осмелюсь ли оспаривать повеление царя? Но я прошу тебя, чтоб ты снял с себя плащ, о царь, для того, чтобы в последний раз глаза мои могли насладиться видом того, кого я люблю более всех людей!